Патриотизм снизу. «Как такое возможно, чтобы люди жили так бедно в богатой стране?»

Деятельность {родины} отражает эти тенденции современной критики национализма. Со временем перформансы художников все больше резонировали с критикой насильственной составляющей процесса конструирования групп и идентичностей, инкорпорируемых в меняющуюся концепцию нации, будь то женщин, гомосексуалов, белых, черных, классов и тому подобных. Об этом свидетельствует, например, то, как художники адресуются к противопоставлению человека и природы. Игра с антропоцентризмом, дестигматизация «животного» и «природного» как противоположности «человеческого» и «народного» как противоположности «современного» – частые сюжеты в художественно-философской критике разнообразного колониализма. «Человеческое» очерчивается белизной, классовыми, расовыми и гендерными маркерами, а также прогрессом, развитием и другими неотъемлемыми элементами современности, поддерживающей и воссоздающей иерархии. То, что границы неравенств постоянно меняются под воздействием критики, не меняет сути – неравенства остаются и являются неотъемлемой составляющей и наций, и национализма. Поэтому с точки зрения радикальной критики национализма патриотизм и любовь к родине невозможны.

Разыгрывая дихотомию государства и родины под лозунгом «личное – это политическое», перформансы {родины} лишают участников возможности комфортного дистанцирования от государства в деполитизированном пространстве чистой любви к Родине. Более того, они практически не оставляют возможности для автономии и в политизированном пространстве критической любви к Родине. Государство, неизбежно связанное с Родиной, воспроизводит насилие и стигматизацию. Оно – потусторонне-далекое и отчужденное. Эти его качества усиливаются исчезновением родины как предмета любви и появлением пространств, где переживаются другие привязанности.

Художники стирают границы, называя себя активистами. Их высказывания часто звучат на митингах. Они связывают политические события с фундаментальным смыслом патриотизма – любовью к Родине – и подвергают их критическому осмыслению. Появившиеся недавно в России экологические и феминистские активистские или художественные проекты также нацелены на критику колониализма, неравенства, власти и насилия. Критика эта еще усиливается переживанием войны. Неравенство, иерархии, привилегии и насилие представляются как образующие основу современной российской политики, отражаясь в образах страны и государства арт-объектов {родины}. Вместе с тем фокус внимания художников с годами перемешался с критики государства на более широкие темы. Мама-медведица, шатающая скрепы антропоцентризма, или Партия мертвых, требующая дать голос абсолютному большинству, отличаются от первых образов художников, демонстрировавших переживание государственных репрессий. Позднейшие перформансы стремятся к более глубокой теоретизации и одновременно к более широкой интерпретации политических событий или социальных травм. Так, за полтора года участия Партии мертвых в общественных событиях идея радикального посмертного равенства, направленная на критику патриотизма акции «Бессмертный полк», превратилась из преимущественно ироничной в наполненную личными смыслами и политическими сюжетами, выходящими за пределы критики патриотизма. Логический конец этому был положен в октябре 2018 года, когда группа {родина} отметила свою смерть, которая стала идеологически красивым финалом и итогом внутренних на тот момент конфликтов ее участников[259]

.

По итогам анализа группы {родина} мы видим, что попытка теоретизировать и критиковать патриотизм в художественно-интеллектуальной форме приводит к уничтожению родины, ставшей слишком одиозной. Радикальная и интеллектуальная критика национализма делает любовь к родине невозможной. Однако такой активизм вряд ли может повлиять на широкую публику, состоящую скорее из патриотически настроенных людей.

Глава 4. Левый прогрессивный патриотизм

(Кирилл Медведев, Олег Журавлев

[260])

Националистические или патриотические активистские движения, которые были проанализированы выше, демонстрируют большое разнообразие активистского патриотизма: он бывает более или менее оппозиционным, более или менее либеральным, более или менее интеллектуализированным, более или менее респектабельным или, наоборот, более или менее «гопническим». Однако мы пока еще не встречали националистический активизм, который ставил бы во главу угла вопросы, поднятые приверженцами социально-критического патриотизма. Поскольку нам кажется, что соответствующим политическим проектом мог бы стать левый прогрессивный патриотизм, мы обратились к двум левым активистам и теоретикам левого движения – к поэту и музыканту Кириллу Медведеву и к Олегу Журавлеву, социологу и также музыканту, с просьбой отрефлексировать перспективы левого прогрессивного патриотизма. Получился своего рода манифест.