Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера

Но это лишь одна из версий освобождения Дыбенко. Согласно другой версии, которой придерживается автор книги «Записки о большевистской революции» Жак Садуль, Дыбенко освободили совсем не из-за стенаний Коллонтай, а только после ультиматума матросов. Братишки заявили, что если Дыбенко не будет освобожден в течение 48 часов, они откроют огонь из орудий по Кремлю и начнут террор против всех большевистских лидеров без разбора. Одновременно, бросив Северный фронт, в Москву направилось и несколько отрядов матросов с намерением обеспечить освобождение Дыбенко. На станции Бологе их остановили и сказали, что все будет решено мирно и без них. Тем не менее, матросы заявили, что обстреляют и захватят Кремль, а потом прикончат и Ленина с Троцким, если Дыбенко не будет освобождён или же будет подло убит. Матросы потребовали освобождения Дыбенко под свою ответственность и назначения нового суда, половину состава которого составят матросы. После долгих препирательств и переговоров, получив клятвенные заверения, что Дыбенко будут непременно освобожден, матросы все же повернули обратно.

Одновременно пришла и не менее тревожная телеграмма из Кронштадта, в которой было заявлено, что балтийцы отказываются принимать Троцкого, как своего начальника и выполнять его приказы, пока эти приказы не будут заверены подписью Дыбенко. Вслед за Кронштадтом прореагировали и черноморцы. ЦК Черноморского флота заявил, что полностью поддерживает Балтийский флот, требует немедленного освобождения Дыбенко из — под ареста, а так же направления его «для работы» на Черноморский флот. Пришло сообщение и с Украины от матроса Железнякова, который заявил, что в случае ареста его друга, он двинет с Украины отряды матросов-анархистов на Москву.

Поэтому на самом деле в освобождение Дыбенко главную роль сыграла не брачная афера Коллонтай, а боязнь матросского мятежа. Коллонтай только помогла большевицкому руководству сохранить в данной ситуации лицо.

В столь дружном и быстром демарше “братвы” против советской власти, дело было не столько в самом Дыбенко. На тот момент именно Дыбенко (как первый в истории матрос ставший министром!) олицетворял степень матросского влияния на большевиков и оценку их вклада в октябрьские события в Петрограде. Арестом лидера, матросам указывали на их место у порога. Это никак не могло понравиться. Матросы уже вкусили сладость своего влияния и значимости и уступать завоеванное не собирались.

Как бы то ни было, но 25 марта Дыбенко выпустили «на поруки». Братва встретила освобождение своего лидера криками «ура», пальбой в воздух и, конечно же, грандиозной пьянкой с драками и грабежами, которая длилась двое суток.

После освобождения Дыбенко сделал заявление для прессы: «Мое революционное сознание не позволяет мне оставаться пассивным, когда со стороны и внутренних, и внешних врагов существуют угрозы всему тому, что мы завоевали такой кровью. Я обещаю явиться в суд и отвечать перед судьями и перед народом».

Впрочем, на суд Дыбенко не явился, а наоборот внезапно исчез из Москвы. Вскоре он объявляется в Орле у своего брата Федора, который был там одним из руководителей местного Совета (определенный туда по рекомендации А. Коллонтай). Быстро поняв, что в Орле близок фронт, и делать там нечего, Дыбенко развернул свой эшелон на Самару. В газетах тех дней писали о похищении Дыбенко 700 тысяч рублей казенных денег и о погромах его отряда на железнодорожных станциях.

После ареста П.Е. Дыбенко в 1938 году на допросе 15 мая дошла очередь и до событий 1918 года:

"Вопрос следователя: Вы были арестованы?

Ответ Дыбенко: Да, еще до прибытия Павлова с отрядом в Москву, я был арестован. Мичман Павлов, узнав от Коллонтай о моем аресте, предъявил требование от имени отряда моряков о моем освобождении, и отказался выступить на калединский фронта, несмотря на соответствующее распоряжение правительства. Опасаясь суда и расстрела, я, по приказу Свердлова, вынужден был написать записку Павлову, указав ему, что если отряд не выступит на фронт, я буду расстрелян. После ухода отряда, по ходатайству Коллонтай я был освобожден на поруки. За меня поручились Коллонтай и Муралов. В тот же день я, договорившись с Коллонтай, бежал из Москвы в свой отряд, находившейся в это время в Орле. Прибыв ночью в Орел, я узнал от своего брата — комиссара земледелия в Орловской губернии, активного эсера, что есть распоряжение правительства о моем вторичном аресте. Я немедленно отправился в отряд и при содействии своих друзей в отряде, в частности мичмана Павлова и других матросов эсеров и анархистов, добился того, что отряд переменил направление и выступил в Самару”.

Что касается Коллонтай, то она, боясь возможного ареста (ведь это она гарантировала партии то, что Дыбенко никуда не сбежит!), так же кинулась в бега, но уже в Петроград, под защиту местных матросов-анархистов.

Бегство Дыбенко и Коллонтай вызвало переполох в руководстве партии большевиков, т. к. беглецы могли привести в движение матросские массы, как Балтики, так и Черного моря.