Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера

Между тем, германские войска продолжали свое продвижение на восток, почти не встречая сопротивления. Сражаться с захватчиками было некому. Старая армия была уже разогнана, а новой еще не существовало. К середине февраля стало очевидным, что если не принять срочных мер, то немцы вскоре подойдут вплотную к Петрограду. Общее руководство разрозненными силами на Нарвском и Ямбургском направлении добровольно взял на себя генерал-лейтенант Д.П. Парский, надеявшийся, что большевики, захватив власть, будут проводить политику, отвечающую национальным интересам России,

20 февраля было созвано срочное заседание в военном министерстве, на котором присутствовали Подвойский, Дыбенко, Крыленко и представители Генерального штаба. Крыленко доложил о бедственной ситуации на фронте и сложностях, испытанных при мобилизации населения на защиту Пскова. Подвойский поставил тактический вопрос, спросив, стоит ли вести позиционную или партизанскую войну. Что касается Дыбенко, то он как опытный стратег, поддержал идею партизанской войны и был несказанно удивлен, когда присутствовавшие на совещании генералы посадили его в лужу, доказав, что партизанщина только ухудшит дело. В конце концов, на заседании было решено одобрить традиционную позиционную войну, как часть оборонной стратегии.

21 февраля Ленин пишет статью «Социалистическое отечество в опасности», в которой призывает все мужское население страны и все ресурсы полностью направить на службу нуждам революционной обороны, а всем советам и революционным организациям приказано защищать каждую позицию до последней капли крови.

Заметим, что от Дыбенко в те дни доставалось не одному Ленину. Так на пленарном заседании Павел Ефимович публично обматерил Троцкого, что тот сорвал переговорный процесс, который для него был “постыдным и унизительным”. Однако Троцкий был не из тех, кто прощает подобные выходки в свой адрес. А потому уже 22 февраля началась явно срежессированная антидыбенковская компания. Одновременно все контролируемые большевиками газеты напечатали статьи о полном развале дел в военно-морском флоте, полной его дезорганизации и захвате руководящих постов на флоте авантюристами-радикалами. Было очевидно, что время нахождения Дыбенко на вершине военно-морской власти подходит к концу.

Затем Дыбенко получает неожиданный приказ Ленина отправиться в Гельсингфорс и набрать там две тысячи матросов для организации отпора наступающим немцам у Нарвы. Командиром наспех собранной матросской вольницы Дыбенко назначает верного мичмана С. Павлова. Но желающих идти воевать оказалось мало. Вместо, затребованных Лениным, двух тысяч, записалось лишь около тысячи.

— Матросы уже сделали две революции! — патетически выступил Павел Ефимович перед «братвой». — Матросы спасут революцию и от любого врага, как внутреннего, так и внешнего!

Но вернуться в Петроград у Дыбенко не получилось, так как он получил новое распоряжение — лично возглавить оборону Нарвы. Здесь В.И. Ленину невозможно отказать в железной логике. Дыбенко, с пеной у рта, кричал за продолжение войны с немцами, рассчитывая отсидеться в министерском кресле. Что ж, коль ты такой патриот, так поезжай и повоюй лично, а мы поглядим, что у тебя получится.

Не думаю, что Дыбенко был от нового назначения в восторге. Но делать нечего. Собрав матросов “Северного летучего морского отряда”, он погрузился в эшелон и прибыл в Нарву. Там он демонстративно отказался от совместных действий с армейскими частями, заявив, что не намерен подчиняться никому, а будет воевать самостоятельно, без чьих-либо советов и приказов, так как является народным комиссаром и выше всех по должности.

Из воспоминаний брата большевика В.Д. Бонч-Бруевича генерал-лейтенанта М.Д. Бонч-Бруевича: “Одновременно с назначением Парского из Гельсингфорса через Петроград на Нарвский фронт двинулся отряд моряков под командованием Дыбенко, бывшего председателя Центробалта… Ознакомившись с отрядом Дыбенко, едва он прибыл в Петроград, я впал в известное уныние. Отряд мне очень не понравился, было очевидно, что процесс разложений старой царской армии, как гангрена, поразил и военных моряков, которых еще совсем недавно и притом вполне справедливо называли “красой и гордостью революции”. Рядом с теми моряками, которые были и остались наиболее надежными и стойкими бойцами социалистической революции, нашлись матросы Балтийского флота, докатившиеся ко времени немецкого наступления на Петроград до организации анархистских, а то и заведомо бандитских групп. Разложение это чуть не погубило анархиствовавшего в то время матроса Железнякова, являвшегося председателем комитета части… Отряд Дыбенко был переполнен подозрительными “братишками” и не внушал мне доверия; достаточно было глянуть на эту матросскую вольницу с нашитыми на широченные клеши перламутровыми пуговичками, с разухабистыми манерами, чтобы понять, что они драться с регулярными немецкими частями не смогут. И уж никак нельзя было предположить, что такая “братва” будет выполнять приказы “царского генерала” Парского”.