Печать грязных искусств

Рунный свет нательных татуировок. Он вспыхнул бликами и переливами блеска, озарил тёмный тюремный подвал, преломляясь в жидкой прозрачной толще.

Наконец-то.

Я выдохнул и медленно опустил руку. Бушующая вода сразу прекратила бег по кругу, воронка расплескалась по каменному полу и взорвалась брызгами. В центре стихшего урагана осталась лишь Хлоя.

Моё угасающее сознание отметило только, как неистово сияют её руны…

Потом в глазах потемнело, и я отключился.

* * *

Очнуться меня заставил шлепок по лицу, и, судя по тому, что щёки изрядно горели, это был далеко не первый удар. Хлоя порядком отхлестала меня по физиономии.

— Рэй, давай! Приди в себя! Рэй! Они готовятся к штурму!

В голосе рунной ведьмы сквозила паника.

Я открыл сначала один глаз, потом второй, поморгал, прищурился и сфокусировал взгляд на бледном девичьем лице.

С мокрых волос Хлои сочилась вода, тюремная роба пестрела тёмными пятнами. По полу блестели лужи, с потолка капало. Я сразу вспомнил шторм, который сам же и устроил.

— Наконец-то, — выдохнула девушка, увидев меня в сознании.

Я кашлянул и облизал сухие губы. Оглядел пространство вокруг себя, скосив взгляд направо и налево. Так. Что тут у нас? Тюрьма… третий корпус… подвал… двери… волхвы.

Чёрт! Волхвы!

Меня бросило в жар.

— Рэй, вставай! — Хлоя не выдержала. Обхватила меня за плечи и встряхнула. — Вставай скорее! Штурм! Скоро будет штурм!

Опираясь на её руку, я поднялся и окинул себя взглядом. Теневого плаща на мне уже не было, как и ножен с кинжалом на предплечье. Только смокинг, кое-где подмоченный водой.

Руки отлично двигались, обе — правая и левая. Ну и самое главное. Печать со скорпионом больше не сковывала палец, остались только четыре точки-шрама на коже.

Не дожидаясь вопросов, Хлоя протянула мне Печать на раскрытой ладони.

— Как ты это сделала? — Я быстро сгрёб перстень с её руки и сунул в карман пиджака, туда же, где лежали две маски, моя и Сильвии.

— По дороге расскажу, надо убираться отсюда, — ответила Хлоя.

— Нет. Сначала волхвы.

Я со странным блаженством сжал и разжал кулаки, снова почувствовав в теле прилив мощнейшего кодо, а потом кинулся к двери.

Третий замок покорился мне секунды за четыре. За скрипом шестерёнок последовали множественные щелчки — лапы кованого паука сдвинулись ближе к брюху, а кольцо на двери провернулось и замерло вертикально, как дверная ручка.

Однако ничего не произошло. Камера не открылась.

Зато я услышал странный звук, которого здесь не должно было быть. Будто что-то вспыхнуло и зашипело… только почему зашипело?..

И тут до меня дошло. Кровь отхлынула от лица.

Вот подстава!

Я бросился к Хлое, со всей силы толкнул её в сторону лестницы, подальше от двери и проорал:

— На по-о-о-л!

Прозвучал глухой взрыв, подвал ослепила вспышка. Я и Хлоя завалились на пол, прямо в одну из многочисленных луж, а над нами просвистела целая россыпь клинков. Со звоном те ударились в стены и попадали вниз.

Значит, вот как эти двери реагируют на взлом.

И вот зачем нужно кольцо.

Если б я за него дёрнул, механизм защиты сработал бы даже без фитиля и взрыва. Никто бы даже отскочить не успел.

Ещё несколько секунд мы лежали на полу. Не вставая, Хлоя повернулась ко мне и прошептала:

— Рэй… как ты догадался?

Я приподнялся на локтях.

— Да тут на каждом углу какая-то хрень. Лучше вслушиваться в звуки и внюхиваться в запахи. Начальник тюрьмы, видимо, любитель изобретений. Зато теперь мне известно, что с дверей сначала надо снять паука, а уже потом взламывать.

Я поднялся и опять подошёл к камере.

Взрывом раскурочило паучье стальное брюхо и вывернуло лапы. Кольцо, как ни странно, осталось на месте. Только теперь я заметил под ним небольшую замочную скважину, замаскированную под узор.

И вот я опять приступил к мутациям.

Торопиться на этот раз не стал, сначала прощупал внутренности запорного механизма с помощью кодо. Сделал это точно так же, как когда-то показывал в школе профессор Капелли.

Пустил кодо и получил его обратно, анализируя время прохождения энергии от ладони до невидимого объекта. Пришлось тщательно всё проверить на тот поганый случай, если в двери припрятали ещё какой-нибудь подвох.

Никаких подвохов я не нашёл.

Можно было смело взламывать замок, что я и сделал уже через пять секунд.

Хлоя стояла рядом и следила за движением моей руки.

— Всё же такого первоклассного мастера мутаций, как ты, я ещё не встречала, — призналась она. — Это настоящее искусство…

На слове «искусство» дверь в камеру открылась.

* * *

Нас встретила кромешная темень. Пахло сыростью, гнилой плотью и плесенью.

Казалось, воздух здесь застоялся настолько, что превратился в вязкий сизый кисель. Я даже боялся представить, сколько лет не открывалась эта камера. Вряд ли заключённых третьего корпуса кормили, мыли или выводили на прогулки.

Я зажёг в ладони огонь и осветил мрачные покои первого волхва.

Он был подвешен к перекладине из дериллия. В лохмотьях полуистлевшей одежды, еле прикрывающей наготу, закованный в кандалы, распятый на цепях по рукам и ногам.

И точно так же, как в карцере Ронстада держали Херефорда, здесь держали заключённого. В клетке, как зверя.