Печать мастера

— Бояться не зазорно. Не бояться только дураки и те, кто считает себя сильными. Но на каждого сильного всегда найдется тот, кто сильнее, так что — тоже дураки, если не боятся. Ты пока не понимаешь, но когда-нибудь поймешь, какой большой дар получил, и к чему так ревниво относится Таби-эр, — вздохнул мастер. — Я не могу знать, что тебя пугает, а ты не сможешь сказать… Но… я могу рассказать о своем «щите»…

— Вы можете говорить о нем, мастер?

— Мой «щит» разрушен, — мягко произнес мастер. — Его сломали. Поэтому я могу рассказать. Есть разные техники ментальных защит, в каждой из семей менталистов — свои, если… — мастер помолчал, думая, — Рис передал тебе что-то стандартное, то это должен быть объект, который ты знаешь, как свои пять пальцев. И который знаешь только ты. Объект, который можно перестроить так, чтобы каждый, кто попадет в твою голову без спроса, заблудился бы там…

Коста затаил дыхание.

— Мой «щит» — это лабиринт, — размеренно продолжил мастер. — Там, где я вырос, много болот и топей, и в стороне от Тига, на южном тракте есть заброшенное место, куда можно пройти болотами, которые кишат змеями. Место, куда не пройдут чужие. Лабиринт, чьи стены так высоки, что не видно небес в ясный день, камни покрыты мхом и лишайником, на поворотах туман и… только тот, кто играл там в детстве, сможет пройти его. Тигийский, — произнес мастер Хо мягко. — Никто не знает, кто построил его, но он был задолго до того, как мы пришли в этот мир… Идеальная защита, которая могла выдержать почти всё… У тебя будет свой объект. Который ты должен построить в своей голове до последнего поворота.

Коста вздрогнул — предыдущей ночью он прошел только четвертый уровень катакомб, если он должен пройти все двадцать вниз, чтобы «достроить щит»…

— Тогда… как «щит» сломали? Если защита идеальна?

Но Наставник не ответил. Просто смотрел молча — в сторону берега, там где в темноте, за лентой реки, лежали земли Восточного предела.

Больше Мастер Хо не сказал ничего полезного, в отличие от “занозы”, которая оттаяла через два дня не в силах сдержать любопытство.

— Я так хочу посмотреть, — канючила она, заглядывая ему в глаза утром, в обед и вечером, проверяя не вернулся ли дар. — Просто хочу посмотре-е-е-е-еть…

Коста высокомерно фыркал и позволял. Если сначала он дергался каждый раз, вспоминая поместье Блау, то со временем убедился, что у “дуры” ничего не получится и расслабился.

— Ты тупой, — довольно вещала девчонка и закатывала глаза. — Если я права, то это первый детский уровень. Детский! Первый уровень даже самые неодаренные дети проходят за декаду! А ты сидишь уже вторую!

— Я не менталист, — огрызался Коста и отворачивался.

— Тупой, — довольно констатировала девчонка, наблюдая как с каждым утром круги под глазами Косты становятся все темнее и глубже. — Так и быть, помогу. Отец говорил, нужно помогать блаженным и нищим духом…

— Да пошла ты!

— Слушай, когда говорят, — Таби преисполнилась важности и обвела палубу глазами. — Достроишь первый уровень, настанет самая сложная часть, эта простая…

Простая? Коста вздрогнул. Если это — простая, то какая, прости Великий, сложная? Если он и так чуть не скончался от страха в этих снах про катакомбы будучи там совсем один во тьме?

— …потом нужно будет паковать мысли, воспоминания, — поправилась девчонка, прикусив губу. — Как конфетки в бумагу, как свиток перевязать лентой, как… эээ… как пергаменты сложить в тубус и защелкнуть, — нашлась она наконец. — Вот представь, что ты видишь?

— Корабль, — Коста пожал плечами.

— Если представить, что тебе можно было бы записать мысль на бумаге и спрятать здесь, чтобы не нашли, куда бы ты спрятал?

Коста думал долго. Изучал палубу, сундуки, людей, снасти, входы в трюм.

— Никуда. Небезопасно.

— Но нужно спрятать тут! — девчонка раскраснелась и топнула ногой. — Тупой! Прятать можно только тут! Кроме корабля — ничего нет, — обвела она рукой.

— Тогда, — коста помолчал мгновение. — Я бы украл у Наставника бутылку с самогоном, которую он прячет в большом бауле…

Таби открыла от удивления рот.

— … вылил бы самогон, просушил, записал, свернул пергамент, сунул в бутылку, запечатал и выкинул бы за борт. В реку, — уточнил Коста тихо.

Девчонка открывала и закрывала рот.

— Но так нельзя, — выдала она наконец. — Ты ограничен объектом, ограничен кораблем…

— Это ты ограничена, — снисходительно ответил Коста. — Ограничена тут, — он постучал пальцем по виску привычным жестом Наставника Хо. — Учись думать!

— Дурак!

— Сама дура!

— Тупой!!!

— Сама тупая!

— Противный!!!

— Заноза!

….

***

Разговаривать с «занозой» было интересно, точнее — слушать, потому что говорила в основном Таби. Девочку учил отец, и взгляд на такие привычные и известные всем вещи был совершенно особенным… менталистским, как будто переворачивал все с ног на голову, делал черное — белым, а белое — черным.

Например, их вчерашний спор про форму.