Печать мастера

Коста орал. Беззвучно. Дергался, но мог двинуть пальцем и на волос. Дышал, прогоняя в голове самые неприятные воспоминания — больно, плохо, страшно, унижение, трюм, наказание… но “дурная кровь” спала — не выходило.

Когда нужно, когда речь идет о жизни… а-а-а-ахххх…

— Закрепляйте.

Его усадили полусидя, развели ноги, привязали ремнями — в двух местах, защелкнули кожаные кольца на руках, и одно на шее и на лбу — и только тогда, когда ему подняли голову, Коста смог рассмотреть — факелы на стенах, много света, тени на потолке, огонь печи — алхимическая, столы с фиалами и ретортами, и… целитель в зеленом, отхлебывающий прямо из бутылки. Пахло самогоном, жженым маслом, дымом, и — кровью.

— Добавьте ему из первого фиала — треть… — скомандовал целитель, заглядывая ему в глаза, и прикладывая палец к шее… — нет, лучше половину… иначе очнется в процессе…

Коста смотрел — пытаясь моргнуть изо всех сил: “нет-нет-нет-нет, пожалуйста, нет, нет, нет”. Черные глаза напротив остались бесстрастными.

— Это только работа, мальчик, не вини меня, семья есть у всех и они хотят есть, — вздохнул бородатый целитель. — Ты думаешь мне это нравится? — он мотнул головой в сторону стола, на краешке которого стояла бутыль самогона. — Не нравится… Вини мне меня… вини — кланы. Общество, — он сплюнул в сторону, — Мару, Немеса, Великого… кого угодно… Раз заведено иметь гаремы — их кто-то должен обслуживать… И жизнь на этом не заканчивается…

— Господин… — рядом с Костой булькнуло что-то в фиале.

Нет-нет-нет-нет… Великий, умоляю, нет…

— Лей.

— Разжимай зубы… да не пальцами — откусит…

В рот косты сунули деревянную палочку и воронку.

Нет-нет-нет-нет-нет…

— Давай…

Вязкое, горькое, прохладное хлынуло в горло и Коста поперхнулся.

— Хватит. Ждем десять мгновений и заканчиваем.

Зрение опять поплыло — голова дрогнула, но не упала на грудь, жестко привязанная ремнями.

— Господин, а…. раз это последний… могу я сегодня уйти пораньше? Не видел семью две декады, все время, как к торгам готовились… — просительно заныл один из помощников.

— Можешь.

Мгновения текли, Коста боролся со сном изо всех сил — считал, перечислял кланы, читал стихи, повторял штрихи, вспоминал карты — что угодно, чтобы не потерять сознание и вернуть контроль… но… “дурная кровь” не отзывалась.

— Время, господин…

— Начали…

Шум в другом помещении — хлопнула дверь, раздались торопливые шаги, услышали все — целитель развернулся, отложив инструменты, которые тщательно протирал.

— Господин! Господин целитель! Сир! Срочно в третий барак! — запыхался вбежавший в комнату надзиратель и облокотился на колени, опустив голову вниз, пытаясь отдышаться.

— Третий? Что там?

— Это гаремный…

— Га… гаремный барак, там вспыхнул бунт, есть убитые…

— Сколько раненых? Повреждения? Собери как обычно, — целитель взмахнул рукавом и один из помощников, начал быстро складывать фиалы в переносную сумку — бутыльки стукались друг о друга.

— Не знаю, господин… ничего не сказано… просили поторопиться… меня сразу послали за вами…. торги уже завтра!!! Все заказы клановым, если не досчитаются хоть одного или кому-то не хватит….

— Идем!

Дверь хлопнула глухо, оставляя Косту в тишине. Тени от факелом плясали на стенах.

Коста прикусил щеку изнутри — раз, два, три… чтобы боль вернула ясность.

Передышка — короткая, но передышка.

Он выдохнул с трудом, собрал все силы и вдохнул, выдохнул и вдохнул, выдохнул и вдохнул, пытаясь выдержать ритм. Дыхательные упражнения разгоняли кровь — ему нужно вернуть подвижность и выгнать зелье.

Выдохнуть — вдохнуть, выдохнуть — вдохнуть, выдохнуть — вдохнуть.

Раза с десятого у Косты получилось поймать ритм и он больше не отвлекался, сосредоточившись только на одной задаче.

***

Счет времени он потерял, погасло два факела из шести и стало темнее, звезды за окном сияли ярче — Коста видел край неба в окне у дальней стены.

Ничего не получалось. Он пробовал столько раз, что сбился, начиная снова и снова. Вспотел, но все, что вышло — едва-едва пошевелить кончиками пальцев на одной руке, и уж точно не выкрутить руку из ремня.

Коста устал. Устал дышать, устал прислушиваться к каждому шороху, устал сохранять сознание и устал плакать — на это он тоже не мог повлиять. Слезы просто катились вниз теплыми дорожками.

Он — устал. Устал смертельно. Устал ждать. Устал надеяться. Просто — устал бороться. И устал — жить.

Почему одним всё, а другим — ничего? Почему у одних есть дом, клан, сила и статус, а у него — рабский номер и стол целителя?! Чем он это заслужил?!! Чем?!!!