Пэлем Гренвилл Вудхаус. О пользе оптимизма

Есть у Дживса-Вустера и конкуренты, герои, также переходящие из книги в книгу и снискавшие огромную популярность. В конце двадцатых годов среди «долгоиграющих», серийных героев Вудхауса появляется еще один: неутомимый рассказчик «правдивых» историй, завсегдатай клуба «Отдых удильщиков» мистер Муллинер. «Отдыхают» удильщики, как рыболовы и охотники во всем мире, – рассказывая друг другу поучительные истории, неисчерпаемый источник комических несообразностей. Ибо, как замечает рассказчик по поводу историй мистера Муллинера: «Рыболовы заведомо небрежны в обращении с истиной».

«Какими отпетыми лгунами бывают люди!», «Я сам рыболов и не солгал ни разу в жизни». Когда знакомство с персонажем начинается с подобных реплик, можно не сомневаться: в «поучительных случаях», которыми делится с членами клуба, попивая горячий шотландский виски с ломтиком лимона, «уютный толстячок средних лет» с глазами, подкупающими «удивительно детской искренностью»[49], – не будет ни слова правды. Тем более, когда слово «правда» вынесено в одно из названий – «Вся правда о Джордже», например.

Можно не сомневаться и в еще одном. Мистер Муллинер – от героя Вудхауса иного и не ждешь – не имеет права закончить свою историю не на оптимистической ноте. И то сказать, Вудхауса мы любим не только за неиссякаемый, искрометный юмор, но и за благостную, безмятежную атмосферу, царящую в его мире, пусть этот мир и наводнен мошенниками, лгунами и негодяями всех мастей. И в этом отношении между Муллинером, Псмитом, Вустером и обитателями Бландингского замка нет большой разницы.

Удача сопутствует всем без исключения героям (положительным, конечно) «правдивых» историй, которыми развлекает собравшихся мистер Муллинер. В том числе его племяннику Джорджу, нелепому, робкому, не способному за себя постоять заике – казалось бы, откуда здесь взяться удаче? Но последние у Вудхауса, в полном соответствии со Священным Писанием, всенепременно становятся первыми. Джордж избавляется от заикания и завоевывает сердце любимой девушки, вняв мудрому, хотя и несколько странному, совету эскулапа заговорить с тремя незнакомыми людьми. И, о чудо, заговорив сначала с таким же, как и он, заикой, потом с безумцем, который, возомнив себя императором Абиссинии, разбрасывает золотые монеты в толпу, а напоследок – с соседкой по купе, у которой, когда она увидела Джорджа, выползающего из-под дивана, глаза «достигли размеров стандартных мячей для гольфа», – Джордж от своего недуга избавляется.

Роль мистера Муллинера не сводится, однако, к тому, чтобы удивить или рассмешить собравшихся в клубе, а заодно и нас, читателей. В «Клубе удильщиков» мистер Муллинер – фигура авторитетная, многоопытная, и его истории из жизни призваны разрешить спор, внести свою, весомую лепту в любую тему клубных дискуссий. Будь то обсуждение фильма «Злоключения веры», где профессор превращает девушку в креветку, или благотворительный спектакль деревенского хорового общества для сбора средств на церковный орган, или панегирик Калифорнии с «ее лазурным океаном» и «вечным сиянием солнца». А также – дать моральную оценку того, о чем заходит разговор, опираясь на свой недюжинный жизненный опыт. Истории мистера Муллинера тем самым – это еще и пародия на нравоучительную литературу, где главный герой – арбитр, а его суждение, даже если оно абсурдно, – истина в последней инстанции. В самом деле, мораль и юмор – в наше время во всяком случае – вещи несовместимые.

Пародийной мишенью Вудхауса-Муллинера становится не только просветительское и викторианское морализаторство, без которого не обходится ни один роман Филдинга или Диккенса. Достается и жанрам более легкомысленным: готике, триллеру, детективу, душещипательному сентиментальному роману, над которым посмеивалась еще юная Джейн Остен. И посмеивается Вудхаус. Посвятивший жизнь химическим изысканиям, изобретатель крема для лица «Смуглая цыганка», член клуба «Старейшие пробирки», брат мистера Муллинера Уилфред («Сочный ломоть жизни») отправляется на поиски любимой девушки; прежде он, как и сам Вудхаус, «за занятостью чуждался сердечных дел»:

«И – чу – пока он рыскал, из окна верхнего этажа до его ушей донесся звук, заставивший Уилфреда окаменеть, точно статуя, и сжать кулаки так, что костяшки совсем побелели. То был звук женских рыданий».