Пьем до дна

– Сегодня нападения на Калинур не будет. – Голос Антила стал безжизненным, глухим; он отвернулся от экрана и вся веселость оставила его. – Но цена оказалась больше, чем я рассчитывал, и еще остается понять, дало ли нам это что-нибудь.

– А что ты надеялся выиграть? – спросил я.

– Время, Хьюла. Время, чтобы ты помог мне составить план победы над сарунитами, и время, чтобы мы могли осуществить этот план.

– Минутку. – Я провел рукой по лбу, за которым в хаосе смешивалось то, что я только что видел, ужасная сцена в пещере Входа. – Мы… Ты не связывался с Калинором с тех пор, как спас меня от Ванарка. Ты знал обо мне – раньше?

– Да. Немного. Я знал, что Ванарк потерял посыльного, которого отправил в Верхний Мир, и снова нашел его и вернулся вместе с ним. Я знал, что, когда ратаниты осмотрят посыльного, они получат информацию, необходимую им для вторжения в Верхний Мир, и что необходимо им помешать.

– Значит, засада на поле фортлика была устроена из-за меня, а не из-за Налины.

– Нет. Она предназначалась для ра. Как я и сказал, мы хотели захватить ее и удерживать как заложницу. Когда началась засада, я был здесь наверху, в камере Ванарка в Посте Слушателей и находился здесь с того времени, как ты появился в Мернии. – Говоря это, Антил осматривал пол. Он что-то искал, и мне стало интересно, что именно. – Собственно с самого начала, как ты начал спуск в Стене Входа. Это я контролировал твое нападение на Ванарка, я заставил тебя говорить и действовать в караульном помещении.

– Пока я лежала связанная в углу этой камеры, – вставила Лииалии, – ненавидя тебя, Антил, потому что считала тебя шпионом и предателем.

Он распрямился и посмотрел на нее.

– Ты по-прежнему ненавидишь меня, как предателя, Лииалии? – негромко спросил он.

Ее глаза ответили бы, если бы это не сделали слова.

– Нет. С тех пор как ты рассказал мне о своей жизни у тафетов, о троих мечтах о них и обо всей Мернии. Я слушала с тобой, как Нал говорил с ра Налиной, и поняла, какое зло собирается причинить Нал.

Мне показалось, что я понял.

– Борьба между тафетами и сарунитами из-за желания последних завоевать Верхний Мир?

– Так уже очень давно, больше лет, чем ты можешь сосчитать. – Антил снова искал, на этот раз еще активней, заглядывал под различные аппараты, стоящие на полу, вставал на четвереньки, чтобы сделать это. – Крылатые уже много веков знают, что счастье мерниан только в Мернии. Темные… – Он неожиданно замолчал и заглянул под наклонный шкаф. – Вот он! – Он порылся под шкафом и извлек китор Налины. – Я видел, как он выпал из руки Ванарка, и знал, что он должен быть где-то здесь. Вот, Хьюла, частичное доказательство правоты тафетов.

– О чем ты говоришь?

– Вот эта сфера, – он указал на центральный шар, – может испускать свет, который не принадлежит Мернии. Его принесли Древние, которые первыми искали здесь убежища. Этот свет, Хьюла, как ты сам видел, уничтожает мернианина, но тебе не причиняет ущерба. Как ты думаешь, почему это?

– Понятия не имею.

– Потому что это свет вашего Солнца. Потому что в его спектре есть колебания, которые для вас означают жизнь, а для нас агонию и смерть. Мы похожи, Хьюла, люди и мерниане, потому что у нас общий корень. Но мы долгие эпохи жили среди колебаний противоположных концов спектра, и сама суть наших организмов стала иной. Мы совсем не можем жить при вашем дневном свете. Вашей ночью мы можем прожить роху или две, но потом должны спрятаться или умрем.

– Подожди. Звучит почти разумно, но свидетельства против тебя. Ни я, ни Фентон не испытываем здесь никакого дискомфорта.

– Потому что длины волн нашего спектра, начиная от фиолетового конца вашего, не так смертоносны для вас, как для нас волны красного и инфракрасного цвета, которыми насыщена ваша атмосфера и которые здесь неизвестны.

Я вспомнил, как, до того, как мое зрение адаптировалось к цветам этой пещеры, все здесь казалось мне в оттенках фиолетового или пурпурного цвета.

– Но как сураниты могут даже думать о том, чтобы жить в нашем мире?

– Они научились переделывать себя. Они…

– Антил! – Лииалии надела на голову нечто похожее на наушники. – Антил! Я настроилась на мысли Ванарка. Он спешит к Налу. В гневе на то, что сделали тафеты, он отбросил всякую скрытность… он намерен рассказать об этом помещении и о твоем присутствии здесь. Он сочинил какое-то объяснение этой комнаты и надеется, что оно убережет его от гнева Нала, но намерен рискнуть даже этим, чтобы отомстить тебе и Хьюле.

– Это хорошо. – Я невесело улыбнулся. – Это прекрасно. Мы можем здесь сколько угодно сочинять планы, Антил, но они не принесут нам ничего хорошего. Сураниты не могут выйти из Ташны, пока не починят свои мосты, а мы не можем даже выйти из этой комнаты. Ты не подумал об этом, мой друг?

– Не продумал? – Мне показалось, что спокойствие Антила скрывает отчаяние сильного человека. – Неужели я об этом не подумал, Хьюла?

– Да в чем дело? – жалобно спросил Джереми Фентон. – Кто-нибудь скажет мне, в чем дело? Феи и гномы, и люди, проходящие сквозь стены. Я в это не верю. Этого просто не может быть.