Пенумбра. Шесть готических рассказов.

Мы вышли на широкую дорогу примерно в миле от нашего дома. Пирпонт и я заняли позицию с одной стороны дороги, расположившись под высокими орехами, Баррис же со своим помповым ружьём окопался с другой стороны. Я как раз хотел спросить у Пирпонта сколько времени, и он уже даже собирался мне ответить, оторвав свой взгляд от наручным часов, но мы едва успели занять позиции, прежде чем услышали цокот копыт и заметили приближающегося всадника. После из винтовки Барриса вырвалось грохочущее пламя, и тёмный силуэт всадника вместе с лошадью покатился по земле.

Пирпонту хватило пары секунд, чтобы скрутить оглушенного падением человека. Его лошадь была убита выстрелом наповал, и едва он успел зажечь спичку, чтобы посмотреть на лицо человека, которого им удалось поймать, из ночного воздуха соткалась ещё пара наездников.

- Понятно, - сказал Баррис с хмурым видом. - Это Шиннер, контрабандист.

Мы склонились над лежащим телом, чтобы получше рассмотреть, о ком он говорит. У Шиннера были рыжие, всклокоченные волосы, он был довольно упитан и его маленькие, поросячье глазки зыркали на нас в темноте; создавалось чувство, что мы заманили в медвежью яму огромного, злого борова. Баррис методично обыскал его, пока Пирпонт держал его тело в вертикальном положении, я же обеспечивал нам свет.

Шиннер был не иначе как из компании златогонов - карманы его плаща, рубашки, в его шляпе, за пазухой, и даже в его намертво зажатом, чёрно-бордовом от грязи и крови кулаке, был зажат самородок мягкого, чистого золота. Баррис решил допросить этого златогона - мы давно уже между собой их так называли. Мы сняли с Шиннера тяжелое, охотничье пальто, чтобы упростить процесс допроса. Баррис вернулся через несколько минут, жестом приказав своим людям разобраться с Шиннером. Мы с Пирпонтом наблюдали за ними из мрака ночи, нервно косясь на их оружие на поясе, и медленно уводя за собой лошадей.

- Кто такой Шиннер? - спросил Пирпонт, засунув пистолет обратно в кобуру.

- Златогон, фальшивомонетчик, лжец и просто нехороший человек с большой дороги, - ответил Баррис. - И чует моё сердце - наверняка ещё и убийца. Драмонд будет счастлив лично пообщаться с ним, так что он ещё пожалеет, что не стал отвечать на мои вопросы.

- Он так ничего и не сказал? - спросил я.

- Ни слова. Пирпонт, что ты там возишься? Хватит уже, дело сделано.

- А что на счёт меня? Разве ты не вернешься с нами?

- Нет, - отрезал Баррис.

Некоторое время мы шли по тёмной, ночной дороге не произнося ни слова, и я думал о том, что же теперь будет делать Баррис, но я решил, что не буду задавать ему лишних вопрос до тех пор, пока мы не придём домой. Едва мы пришли, он начал жать двумя руками руки Пирпонту, затем мне, прощаясь так, будто собирается в длинное и очень долгое путешествие, из которого он может и не вернуться.

- Как скоро ты вернёшься? - спросил я, когда он был уже возле калитки.

Он быстрым шагом вернулся к нам, крепко взял наши руки и начал трясти, что свидетельствовало о такой к нам привязанности, о которой даже не подозревал.

- Я ухожу, - сказал он. - Чтобы поставить, наконец, точку в этой истории. Я знаю, друзья мои, вы и подумать не могли, чем я на самом деле занимаю во время своих коротких прогулок после обеда. Я расскажу вам. По правде говоря, я избавил этот грешный мир от четырёх «златогонов» - мои люди настигли их чуть ниже по течению, у большого останца в четырёх милях отсюда. В живых осталось только трое: Шиннер - вы с ним уже знакомы, ещё один хмырь с погонялом «Желтяк», Яллер, если на местном наречии, а третий...

- Кто третий? - взволнованно спросил Пирпонт.

- Кто был третьим я и сам не знаю - я ещё не видел его. Но я догадываюсь, кем он может быть... нет, теперь я точно знаю. И если он человек, а не какая-нибудь сверхъестественная тварь, значит, у него тоже есть кровь, и она прольётся сегодня ночью. Когда Баррис закончил говорить, лёгкое колебание воздуха привлекло моё внимание. Высокий человек бесшумно шел по зелёному лугу в свете звёзд. Когда он подошел поближе, и Баррис поднёс факел, чтобы увидеть его лицо, мы заметили, что человек несёт на своём плече труп.

- Яллер, собственной персоной, полковник Баррис, - сказал мужчина, хлопнув по подошве ботинок мертвеца.

Эта мрачная картина заставила меня поёжиться, и после того как я вдоволь насмотрелся на бездыханное тело с неестественно широко раскрытыми глазами, я отступил на пару шагов назад.

- Опознан,- сказал Баррис. - Отвези тело в пост в четырёх милях отсюда - у него будет последнее путешествие в Вашингтон, так что Джонсон - головой за него отвечаешь.

Человек поудобнее взял жуткую ношу, и Баррис снова подал нам руки, уже в последний раз. Затем он ушел, весело присвистывая на ходу, и мы с Пирпонтом вернулись в дом.

В течение часа мы сидели, молча уставившись пустоту, предоставленные сами себе, и курили свои папиросы в зале перед огнём. Первым тишину нарушил Пирпонт, разразившись потоком слов:

- Да что это такое вообще?! Почему Баррис не взял одного из нас с собой сегодня ночью?!

Я задумался, и ответил:

- Баррис должно быть знает, что делает.