Передышка не бывает долгой

Она повернулась в его руках, указала розовым пальчиком. Рослый мужчина богатырского сложения медленно идет по дорожке из розового камня, останавливается, заинтересованно всматривается в обнаженных до пояса артан и звероподобных славов, куявы явно интересуют меньше, как и вантийцы.

– Не местный, – определил Мрак. – Вроде даже не из Троецарствия.

Неместный шел в их сторону, Мрак остановился с Кузей на руках, спросил доброжелательно:

– Ты точно издалека… Чем-то помочь можем?

Мужчина окинул его быстрым цепким взглядом, глаза вспыхнули интересом.

– Издалека, – ответил он сильным мужественным голосом. – Я много странствовал, а когда пробился через дикие леса и вышел к реке, которая понравилась, я назвал по своему имени Альбулой. Потом привел туда поселенцев, и всего через десять лет там на страх соседям вырос город!.. А сам вот пустился странствовать, хочу повидать дальние страны и дивные народы!

– Города можно сжечь и разрушить, – согласился Мрак, – а вот реку даже не сдвинешь. Так что имя продержится долго.

Альбул сказал с уверенной мужской заносчивостью:

– Что значит долго? Вечно!

Мрак хмыкнул, мужчины оправдывают только свою заносчивость, она же правильная, не как у других, ответил несколько сдержанно:

– Иногда и реки меняют имена.

Кузя завозилась в руках Мрака, повернулась к Альбулу, ее детское личико стало серьезным, она проговорила замедленно и равнодушно, словно во сне:

– А если придет какой-нибудь Тибериан и назовет ее… Тибром?

Альбул дернулся.

– Тибром? Что за дикое имя? Никогда такого не будет! Только Альбула!

Мрак засмеялся, маленькая Кузя очень умело сбила спесь, попав в самом больное место, каждый сильный мужчина мечтает увековечить свое имя в веках.

Когда недовольный Альбул удалился, оттопыривая руки и поглядывая на всех грозно, он нежно шепнул в ее розовое ушко:

– Здорово ты его.

– Река Альбул станет Тибром, – ответила она серьезно, но тут же личико озарилось светом, счастливо вспикнула: – Как же я люблю тебя, Мрак!.. Тебя не тяжело меня держать? А то я так много сегодня ела!

– Напротив, – заверил он, – с тобой сам становлюсь легче!.. Еще чуть, и поднимусь к звездам.

– Ой, Мрак, – сказала она и тут же взмолилась испуганным шепотом: – только бы это не заканчивалось, только бы не кончилось…

Задыхаясь от нежности, он прижал ее хрупкое тельце к груди, она зажмурилась крепко-крепко, затихла, он даже подумал, что спит, но ощутил, как ее сердечко колотится часто-часто.

Ему почудилось, что Кузя, как наливное яблочко, наполнена солнечными лучами, уже не вбирает их, а сама излучает. Во всяком случае, так показалось Мраку, когда указала розовым пальчиком на крупного угрюмого воина в кожаном доспехе и брюках из кожи неведомого зверя, что уходят в высокие сапоги неместной выделки.

– Скоро будет сражаться со своим неузнанным отцом, – прошептала она печально, – тот его убьет, а потом чуть не убьет себя от горя…

– Такое бывает, – утешил Мрак. – Наплодят детей, а те скитаются по свету, творят подвиги, что значит грабят и убивают, чтобы их прославили в веках… Но ты откуда знаешь?

Она шепнула тихонько:

– Такое только с тобой, Мрак. Ты такой теплый…

Мрак, покачивая ее на руках и время от времени касаясь губами ее золотых волос на темечке, подошел к человеку, на которого указала Кузя.

– Как тебя зовут, герой?

Мужчина оглянулся, крепкий и налитой до кончиков ушей свирепой силой, ответил хмуро:

– Конлайх, я из дальних северных стран.

– Оставайся здесь, – предложил Мрак. – Земли богатые, народ вообще-то мирный… Будешь не последним человеком.

Конлайх покачал головой.

– Я обещал матери отыскать отца.

Он поклонился, выказывая вежество, и пошел к зданию дворца. Мрак с сочувствием поглядел в прямую спину с широкими плечами.

– Ну что ж… Видать, от судьбы не уйдешь…

Если очень-очень не постараться, добавил про себя. Но такое вслух не скажешь, будет слишком много вопросов, в которых увязнешь, как жук в живице.

Погибнет молодым, но все же лучше погубить свою молодость, чем ничего в ней не сделать.

Глава 3

Кузя вздрогнула в его руках, Мрак насторожился, всем телом ощутив ее страх.

Она прошептала:

– Вон тот… очень плохой!

Мрак придирчиво посмотрел на группу славов. Крупные сильные мужики, именно мужики, а не мужчины, как вот артане, что чисто выбритые, гордые, с прямыми спинами, а эти все лохматые, с неопрятными бородами, даже молодые, и стати никакой, хотя сила чувствуется в каждом.

– Какой из них?

– Вот тот, черный!

– Они все рыжие…

– Нет, один совсем черный!.. Вот положил одному ладонь на плечо, видишь?..

Мрак всмотрелся, слав с всклокоченными волосами на большой голове и рыжей бородой ничем не отличается от других, будто все из одного стручка.

– Он внутри черный, – прошептала Кузя. – Такой черный, что весь черный… Он нехороший, Мрак!

Он сказал успокаивающе:

– Не важно, какие они там. Пусть хоть поубивают друг друга. А здесь я с тобой, мой Кузнечик!..

Она обвила тонкими ручками его шею и прижалась крепко-крепко.

– Я люблю тебя, Мрак. И женюсь на тебе, ты не забывай!

– Как такое забыть, – пробормотал он. – Давай-ка я отнесу тебя домой. Няньки небось с ног сбились в розысках.