Передышка не бывает долгой

Она с облегчением вздохнула, в сердце всколыхнулась надежда и начала было расправлять смятые крылья, как он добавил потеплевшим голосом:

– Здесь же солнечный Кузнечик…

Она помертвела, а Мрак коротко поклонился и быстрыми шагами пошел по дорожке вдоль пруда и дальше.

Кузнечик, повторила она про себя, чувствуя себя сразу отяжелевшей, словно превратилась в ком ваты, упавшей в воду. А раньше тайком защищал именно ее, Светлану Золотоволосую, оберегал, спасал, заботился…

Глава 5

Гатило вышел из-за куста, на лице сочувствие, но в глазах затаенная смешинка, легко поклонился.

– Ваше Величество, – сказал ободряюще: – Почин сделан! Вы не подрались, уже хорошо.

Она возразила упавшим голосом:

– Да что хорошего, он не захотел общаться.

– Жмите дальше, – посоветовал он. – Ни один мужчина не устоит перед вашими чарами, Ваше Величество.

Она спросила с надеждой:

– Думаешь?

Он сказал уверенно:

– Я сам мужчина и вижу, насколько вы сильны на таком поле битвы.

– Спасибо, – произнесла она без уверенности, – но у кого-то очень толстая шкура.

– Мужчину обидеть легко, – сказал он, – но мы не такие мстительные, как женщины. Жмите – и любой лед, которым он окружил себя, растает перед вашим пламенным натиском.

Она промолчала, бросила на него пытливый взгляд. Гатило пришел ко двору ее отца странником недавно, за неделю до его гибели, проникся к оставшейся без отца сочувствием и подал несколько умных советов, как перехватить упавшую с его головы корону, но слишком уж хорошо понимает людей и, похоже, знает или догадывается, что у нее случилось с Мраком.

– Ваше Величество, – сказал Гатило, – тцар Яфегерд звездочет, эту ночь тоже будет созерцать звезды, но никто не знает, куда уходит их созерцать. Советую еще до наступления ночи, что уже близко, поговорить с ним снова и снова. Доброе слово растопит любой лед!

Она судорожно вздохнула, словно после долгого плача.

– Мудрые у вас речи, Богдан, – сказала она слабым голосом. – Попробую. Я чувствую, Яфегерд для Куявии очень важен!

– Яфегерд, – повторил он таким тоном, что она сжалась, похоже на то, что Гатило уже знает, что случилось при Додоне и как себя проявил там Яфегерд, когда называл себя Мраком. – Ваше Величество, не медлите!.. Смотрите, какой красивый закат. Ночь будет темной, и где будет смотреть на звезды властелин Барбуссии?

Хрюндя носится по дворцу, как огромный кабан, стараясь поспеть за проворной Кузей. Придворные отпрыгивают к стенам в ужасе, Хрюндя не извиняется, если кого заденет, жабы бесцеремонные по своей жабьей натуре, а благородный Манмурт, что из древнего уважаемого рода, потакает ей, вместо того чтобы прививать изысканные манеры, как надлежит.

У других тцаров и тцариц воспитанные собачки красиво лежат, даже возлежат, на диванчиках, на пол и то не соскакивают, а эта, как лось, носится по всем залам и коридорам, только успевай убирать с пути хрупкое, да и сам отпрыгивай в сторону, а лучше прилипни к стене или подпрыгни и зависни в воздухе.

Мрак в поисках убежавшей жабки зашел в главный корпус, угадал, Хрюндя едва и его не сбила с ног, гоняясь за Кузей, а та на бегу развернулись и бросилась к Мраку.

– Как я давно тебя не видела!

– А я тебя, – ответил он.

Она вскинула тоненькие ручки, требовательно глядя на него снизу вверх большими серьезными глазами. Он подхватил ее невесомое тельце, она счастливо обхватила толстую шею и прижалась к его груди всем худеньким трепетным тельцем.

– Как я тебя люблю! – услышал он над ухом тоненький голосок. – Ты замечательный, Мрак!..

– А ты, – ответил он, – лучшая тцарица великой Куявии… уже очень скоро! Время летит так быстро.

Она отстранилась чуть, взглянула на него несколько удивленно.

– Тцарица… моя старшая сестра!

Он засмеялся.

– Не хочется в тцарицы? Тогда не взрослей. Начнется морока с обязанностями, правилами. Я вон тоже не хотел на трон, но пришлось… Манмурт говорит, вы с Хрюндей весь сад переломали?.. Ему не жалко, здесь же Куявия, но такую клумбу разворотили, сам видел, это ж какую надо силищу!

Она объяснила серьезно и очень обстоятельно:

– Милая Хрюндечка что-то искала! Начала рыть, я ей помогла.

Мрак расхохотался так раскатисто, что даже в дальних коридорах бросились к окнам, заслышав раскаты грома. Он вспомнил, как Манмурт чуть не помер от разрыва сердца, когда вытаскивал их обеих за ноги из глубокой норы. Отбивались обе, в темной пещерке так красиво и таинственно, а в саду только надоевшие роскошные клумбы да ухоженные и обстриженные деревья, уже не деревья, а как бы зеленые и противно величественные статуи.

– Живите, – разрешил он мощно, – навзросличать успеете. Счастье – когда ты просто Кузя, маленький кузнечик. Верещишь песенки, когда хочешь, а не по протоколу.

Она вскинула веселую мордочку, заглянула снизу вверх в его огромное лицо.

– А ты, Мрак?

– Я что, – ответил он серьезно, – мне петь нельзя. Все собаки во дворце помрут от страха, а они дорогие!.. Будто и не собаки, а эти… ну, клумбы.

– Клумбы не помрут, – заверила она, но задумалась, – хотя… смотря что над ними петь.

Он вынес ее в солнечный день, Кузя зажмурилась и спряталась у него на груди.