Пересборка социального. Введение в акторно-сетевую теорию

П.: Отлично, им по крайней мере интересно, чем вы занимаетесь. Неплохое начало. Но не заявляете ли вы, что за шесть месяцев своих полевых исследований вы сможете сами, просто написав несколько сот страниц, добыть больше знаний, чем эти 340 инженеров и прочих служащих,— все, кого вы изучаете?

С.: Не «больше» знаний, а иные знания. Да, надеюсь, что смогу. Разве я не должен стремиться именно к этому? Разве не для того я этим занимаюсь?

П.: Не знаю, чем именно вы занимаетесь, но насколько отличается то знание, которое добываете вы, от их знания,— еще большой вопрос.

С.: Это знание того же рода, что во всех науках, тот же способ объяснения вещей: от рассматриваемого случая к его причине. Раз мне известна причина, то я могу вывести результат как ее следствие. А что в этом неправильного? Это как если бы мы задались вопросом, что произойдет с маятником, далеко отклонившимся от положения равновесия. Зная закон Галилея, я могу и не смотреть ни на какой конкретный маятник; но я точно знаю, что произойдет, естественно, если пренебречь возмущениями.

П.: Естественно! Так вы надеетесь, что ваша объяснительная рамка послужит для вашего исследования тем же, чем закон Галилея — для движения маятника, за вычетом возмущений.

С.: Да, и я так думаю, хотя и не в такой научной форме. А что? Что тут неправильно?

П.: Ничего. Это было бы замечательно, но осуществимо ли это? Ведь это значит, что как бы себя ни вел данный конкретный маятник, это не добавит никакой новой информации к закону падающих тел. Закон потенциально содержит все, что можно знать о состояниях маятника. Конкретный случай — это просто, говоря философски, «реализация потенции», которая в нем уже была.

С.: Разве это не идеальное объяснение?

П.: Да, только в этом-то и проблема. Это идеал в квадрате: идеал идеального объяснения. Я немного сомневаюсь, что служащие вашей компании ведут себя в соответствии с ним. Кроме того, я абсолютно уверен, что вы не сможете разработать такого закона их поведения, который давал бы возможность вывести из него все как конкретную реализацию того, что уже потенциально присутствовало.

С.: Минус возмущения...

П.: Да, да, об этом и упоминать не стоит. Ваша скромность заслуживает восхищения.

С.: Вы что, надо мной смеетесь? Стремление к такому типу рамки мне кажется осуществимым.

П.: А если и так, желательно ли это? Смотрите, что вы на самом деле говорите: что акторы в вашем описании не играют никакой роли. Они просто «реализуют потенцию» — за исключением мельчайших отклонений. Это означает, что это вообще не акторы: они всего лишь передают силу, которая через них проходит. Так что, дорогой мой, вы зря теряли время на описание людей, объектов, мест, которые на самом деле являются всего лишь пассивными проводниками, поскольку ничего не делают сами по себе. Вся ваша полевая работа попросту была потерей времени. Надо было идти непосредственно к причине.

С.: Но наука для этого и существует! Именно для этого: находить скрытые структуры, объясняющие поведение тех агентов, которые, как вам казалось, делают что-то свое, но на самом деле являются просто местодержателями.

П.: Так вы структуралист! Наконец-то вы вышли из кабинета. Местодержатели, не так ли вы назвали акторов? И при этом хотите, чтобы акторно-сетевая теория работала! Эклектизм переходит все пределы!

С.: А почему я не могу делать и то и другое? ACT, разумеется, если она имеет какое-то научное содержание, и должна быть структуралистской!

П.: Понимаете ли вы, что в понятии «актор-сеть» присутствует термин «актор»? Можете ли вы мне сказать, какого рода действие осуществляет «местодержатель» в структуралистском объяснении?

С.: Легко. Он выполняет функцию. Это и есть самое главное в структурализме, если я его правильно понимаю. Любой агент в одной и той же позиции будет вынужден делать то же самое.

П.: Так что «местодержатель» по определению полностью замещаем любым другим?

С.: Да, это я и имею в виду.

П.: Но это как раз очень неправдоподобно и делает структурализм радикально несовместимым с ACT. В моем словаре актор, который не вносит никакого различия,— вообще не актор. Актор, если слова имеют смысл, это как раз то, что незамещаемо. Он уникальное событие, совершенно нередуцируемое ни к какому другому, за исключением случаев, когда вы посредством некоего процесса стандартизации делаете одного актора соизмеримым с другим, но даже это требует третьего актора, третьего события.

С.: То есть вы говорите мне, что ACT — не наука!

П.: Если быть точным, не структуралистская наука.

С.: Это одно и то же; любая наука...

П.: Нет! Исследования организаций, исследования науки и техники, бизнес-исследования, информационные исследования, социология, география, антропология,— каким бы ни было предметное поле, эти науки по определению не могут основываться ни на каком структуралистском объяснении, так как информация — это трансформация.

С.: «Системы трансформации» — ведь структурализм изучает именно это!