Переулки страха

– А что, по-вашему, ключевое в ужасе?

Вопрос этот застал меня врасплох. Я многое мог рассказать об ужасе. Ужас – это споткнуться о труп во тьме или, как довелось мне однажды, смотреть на тонущую женщину, которую уносило быстрое течение: ее лицо было искажено страхом, руки торчали из воды, она истошно кричала, а мы, свидетели, сгрудились у окна в шестидесяти футах над рекой и никак не могли помочь ей, лишь наблюдали в отчаянии за ее жуткой агонией, пока она не скрылась из виду. Ужас – это покинутый полуразбитый корабль, который дрейфует, предоставленный ветрам и волнам, и страшнее всего в нем даже не он сам, а та безмерная, скрытая от нас тайна, которая стоит за ним. Но только сейчас я понял, что за всеми этими частными проявлениями ужасного должно стоять нечто общее и объединяющее – некий Король Ужаса, перед которым склоняется все живое. Кем бы он мог быть? Какое стечение обстоятельств породило его?

– Честное слово, Хаммонд, – ответил я другу, – мне это как-то и в голову не приходило. Я чувствую, что должен существовать какой-то кошмар кошмаров. Но определить его, хотя бы в общих чертах, я не в силах.

– У меня примерно то же самое, Гарри, – произнес он. – Кажется, я мог бы испытать этот кошмар кошмаров, непостижимый для человеческого разума, сливающийся из, казалось бы, доселе не сочетаемых элементов и оттого особенно непобедимый. Зов голосов в «Виланде» Брокдена Брауна действительно ужасен, и Страж Порога из «Занони» Бульвер-Литтона леденит кровь. Но, – тут он покачал головой, – чует мое сердце, что есть нечто еще более ужасающее.

– Хаммонд, слушайте, – попросил я, – ради бога, давайте прекратим говорить об этом. Нам это может дорого стоить, ведь прилипнет – и не отвяжется.

– Даже не знаю, что на меня сегодня нашло, – отозвался он, – но в голове моей клубятся самые дикие мысли. Возможно, будь я мастером литературного жанра, написал бы нынче какую-нибудь новеллу в духе Гофмана.

– Ну, раз уж мы добрались до гофманианы, я, пожалуй, пойду спать. Опиум и кошмары, знаете ли, опасное сочетание. Как-то все это тяжело. Так что спокойной ночи, Хаммонд.

– Спокойной ночи, Гарри, приятных снов.

– И вам, друг мой, приятных мрачных негодяев, джиннов, магов и упырей.

Мы расстались, и каждый отправился в свою комнату. Я быстро разделся и лег, взяв в кровать книгу, чтобы почитать перед сном. Устроился поудобнее, раскрыл ее – и отшвырнул в другой конец комнаты. Последнее, что мне сейчас было нужно, – это «История чудовищ» Гудона. Я не так давно привез ее из Парижа, но в данный момент книгу, более неподходящую моему нынешнему настрою, надо было еще поискать. Нет, спать так спать – и я убавил газ в лампе, оставив лишь крохотную голубую искорку на конце рожка. Мне нужно было отдохнуть и набраться сил.

В комнате стояла полная темнота, крохотная искорка газа не освещала и трех дюймов вокруг горелки. Я закрыл глаза руками, прячась от тьмы, и изо всех сил старался ни о чем не думать. Бесполезно – странные темы, затронутые Хаммондом этим вечером, преследовали меня неотвязно. Я сражался как мог, возводя стены логических объяснений, чтобы не подпустить их ко мне, но надо мной нависали, давясь и теснясь, мысли о кошмарах. И вот когда я лежал неподвижно, как труп, надеясь, что абсолютным покоем тела я успокою и душу, все и произошло. Что-то обрушилось с потолка прямо на грудь, и две костлявые руки вцепились мне в горло и принялись душить.

Я не робкого десятка, и силы у меня довольно. Вместо того чтобы впасть в оцепенение от внезапной атаки, я напрягся до крайнего предела. И прежде чем мозг успел осознать весь ужас происходящего, тело сработало на автомате: я обеими руками вцепился в существо и со всей силой, умноженной отчаянием, прижал его к груди. Через несколько секунд хватка костлявых рук, сомкнувшихся на моем горле, ослабла, и я смог вздохнуть. Завязалась напряженная борьба. В абсолютной темноте, не задаваясь вопросом, что за тварь на меня напала, я чувствовал, как нагое тело ежесекундно выворачивалось, ускользая из моей хватки, острые зубы кусали меня в плечо и грудь, каждую минуту две сильные руки норовили сдавить мне глотку – в общем, мне пришлось напрячь все силы и способности, чтобы продержаться в этом поединке.

Наконец, после безмолвной изнурительной борьбы, я все же сумел одолеть моего противника, ценой невероятных усилий подмяв его под себя. Оказавшись сверху и встав коленом на то, что, условно говоря, было грудью твари, я понял, что победил, и остановился перевести дух. Существо подо мной громко сопело в темноте, я ощущал отчаянное биение его сердца. Оно было явно так же вымотано, как и я, что хоть как-то успокаивало. Тут я вспомнил, что обычно перед сном убираю под подушку желтый шелковый носовой платок. Слава богу, там он и был. Пара секунд – и я стянул твари руки (сам не понимаю как).