Перо, закон и стеклянный шар (СИ)

– Стой, малец! Ты забыл шапку! И деньги!

Толку это не принесло. Дельмонд, не оборачиваясь, несся прочь и свернул в первую же подворотню. Безнадежно отставший Дорен по инерции пробежал еще несколько метров.

– Бросьте это, детектив! – крикнул Хальрун. – Все равно не поймаете.

Полицейский развернулся. Лицо его выражало досаду и разочарование.

– Хотя бы мы знаем имя мальчика, – произнес Дорен, переводя дух. – Вы хорошо запомнили его внешность?

– Внешность я запомнил, но вот имя... Я не уверен, что хитрец назвал свое.

– Верно... Вы правы, вей Осгерт. Почему вы не смотрели за ребенком?

Хальрун мог лишь развести руками.

– Прощу прошения, детектив. Я рассчитывал, что он захочет получить награду, но не учел страх улицы перед своим естественным врагом. Если бы вы не назвались полицейским, мальчик бы не сбежал.

Дорен как будто собрался ответить что-то резкое, но передумал и вздохнул.

– Главное, письмо теперь у нас. Ребенка можно будет поискать позже.

Кивнув Хальрун посмотрел на дом гадалки. Свет внутри еще не горел, как и в большинстве соседних особняков.

– Что теперь, детектив?

– Оставайтесь тут, – ответил Дорен. – Я найму другую машину и вернусь в управление. Детектив Тольм приходит обычно рано.

– Тогда я буду вас ждать здесь.

Хальрун вернулся в аппарат, спасаясь от утренней сырости, и вскоре заскучал. В машине газетчик не нашел ничего заслуживающего внимания, и даже почитать тут было нечего. Больше всего на свете Хальрун ненавидел безделье, поэтому для него не было ничего хуже слежки за домом, жильцы которого мирно спали.

Время шло. В некоторых домах затопили печи и зажгли свет. На улице появились люди (большая часть которых являлась приходящей прислугой), но к особняку Лаллы никто не приближался. Хальрун пытался напевать, пробовал по примеру Дорена что-то настукивать, но его единственным настоящим развлечением оставались мысли...

Полицейские приехали только через два часа, когда окончательно рассвело, и измучившийся Хальрун издали приметил фиолетовый корпус. Газетчик вылез наружу, оперся о холодный металлический бок своего аппарата, а затем стал наблюдать за приближением второй машины, где за штурвалом сидел знакомый усатый сержант. Маленькие глазки полицейского подозрительно стреляли по сторонам, и всякий раз, когда взгляд немолодого шофера попадал на Хальруна, журналист кожей чувствовал чужое неодобрение. Рядом с сержантом находился Дорен. Детектив что-то говорил водителю и несколько раз показывал в сторону газетчика.

Хальрун побежал ко второй машине еще до того, как она начала останавливаться,.

– Что-нибудь случилось? – спросил Дорен, распахнув дверцу.

– Ничего не происходило, никого не было, – бодро доложил Хальрун и стал наблюдать, как грузный Унер Тольм выбирается из аппарата.

Старший детектив не был по-настоящему толстым, но производил именно такое впечатление. Детектив Тольм казался сказочным великаном с грубыми чертами лица и рыжеватой бородой. Громадный рост в нем сочетался с похожей на бочку грудной клеткой и длинными мощными конечностями, а вечно раздраженное выражение лица удивительно подходило диковатому облику. Глаза у полицейского выглядели одновременно злобными, умными и проницательными.

- Посторонний? – рявкнул на Хальруна великан.

Газетчик привык к грубому отношению. Он не смутился и ответил со всей возможной вежливостью

– Я снова ваш свидетель. Здравствуйте, старший детектив.

- Я предупреждал вас о присутствии вея Осгерта, - заметил Дорен, по-ученически сложив руки за спиной и с безмолвным предупреждением поглядывая на Хальруна. – Вей Осгерт оказал значительную помощь в расследовании.

Газетчик часто закивал, уловив настроение Дорена (выражение лица детектива буквально умоляло молчать), а затем уже Унер смерил Хальруна нечитаемым взглядом. Журналист отметил, что смотрели на него с меньшей неприязнью, чем при прошлой встрече, но о причине изменившегося отношения мог только гадать.

- Я помню, что вы рассказывали, младший детектив. Под вашу ответственность, - рыкнул Унер. – Идем! Нечего ждать.

Из машины выбрались двое сержантов. В отличие от водителя, они были молодыми и сильными, а их лица выражали хмурую сосредоточенность и производили очень правильное впечатление неотвратимой тупой угрозы. Дорен выждал, пока оба молодца поднимутся на крыльцо, и подошел к Хальруну.

– Пожалуйста, вей Осгерт, – быстро зашептал он, – проявите благоразумие и не лезьте на рожон. Не подведите меня.

Один сержант заколотил в дверь так, словно хотел высадить, а его приятель принялся дергать рычажок звонка. Над обоими возвышался Унер.

- Вы добились для меня разрешения присутствовать? – таким же шепотом изумился Хальрун.

- Как видите, но отвечать за вас буду я. Постарайтесь не создать неприятности и держитесь подальше от детектива Тольма.

Хальрун кивнул и стал наблюдать за попытками полицейских попасть в дом. Размеренные удары сотрясали дверь, звонок надрывался, но гадалка как будто потеряла слух.

– В доме кто-нибудь есть? – Унер повернулся к Дорену. – Вы уверены, детектив Лойверт?