Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

– Что делать? Что делать? – хватался за голову бедный наместник, глядя на испещренную красными пометками карту.

В те дни на Тормасова было страшно смотреть, настолько он осунулся и постарел.

Когда Тормасов вошел в рабочий кабинет генерал-квартирмейстера, тот считал и пересчитывал карандашом оставшиеся силы.

– Неужели они в Петербурге не понимают, что у нас нельзя забирать ни одного солдата, – поднял Паулуччи глаза на вошедшего. – Ведь вдоль всей Кавказской линии множатся мятежи, а закавказское пространство от Черного до Каспийского моря, а это более полторы тысячи верст, со всеми городами и приграничными ханствами защищает лишь одна 20‑я дивизия. А ведь против нас стоят сразу две державы, да еще подвластные им ханы!

– У нас в России говорят так: когда горит изба, никто не думает о конюшне! – вздохнул в ответ Тормасов. – Бросай карандаш, все равно, больше чем осталось, не насчитаешь! Адъютант! Бутылку водки и два стакана!

Исполняя повеление императора, Тормасов распорядился драгунским полкам следовать в Россию, но пехотные полки все же придержал, а вдруг в столице одумаются? Одновременно наместник написал рапорт об увольнении по расстроенному здоровью. Ответ не замедлил себя ждать. Император Александр отписал в ответ: «Снисходя на прошение ваше, я увольняю вас от командования в Грузии, для поправления здоровья, и позволяю вам приехать в С.-Петербург. Начальство над войсками, там находящимися, и управление сим краем по части гражданской повелеваю сдать генерал-лейтенанту маркизу Паулуччи…»

– Ну вот и закончилась моя здешняя служба! Извини, что оставляю тебе хозяйство в полном расстройстве! Так уж вышло! Не поминай лихом! – сказал, уезжая Тормасов, верному маркизу.

– Прощай, Александр Петрович!

– Прощай, Филипп Осипович!

Генералы обнялись. Тормасов, не оглядываясь, залез в возок. Кучер свистнул кнутом, и возок, в сопровождении конвойной казачьей сотни, помчал вдоль Дворцовой улицы.

Впереди Тормасова ждало назначение командующим 3‑й армией. Во главе ее он примет участие в войне 1812 года, одержит победы под Кобрином и Городечно. Потом, в составе Главной армии, будет сражаться под Малоярославцем, Вязьмой и Красным. В Заграничном походе, во время болезни Кутузова, примет командование всей российской армией. Впоследствии будет заседать в Государственном совете, после чего получит назначение московским губернатором. Там, в Москве Тормасов и скончался в 1819 году, будучи полным генералом, графом и кавалером всех российских орденов.

Историк так оценивает деятельность Тормасова на Кавказе: «Вступив в начальствование краем и командование войсками в то время, когда Россия вела войну с Турциею и Персиею, А.П. Тормасов, с весьма ограниченными средствами, сумел сохранить все сделанные нами в том краю приобретения, одержал несколько побед над турками и персиянами и, усмирив волнения в Кубе, Имеретии, дал последней новое административное устройство. Человек с большою энергиею и высокообразованный, он принес бы огромную пользу краю, но, беспрерывно занятый военными действиями, мог уделить лишь часть своей деятельности на внутренние преобразования…»

С отъездом Тормасова несколько изменился порядок подчиненности в Кавказском крае. Если ранее кавказский и астраханский губернатор Ртищев был подчинен Тормасову, то отныне, с назначением наместником в Грузии маркиза Паулуччи, он стал полностью независим. Границей между управлениями был определен Владикавказ. В истории Кавказа началась новая глава.

* * *

Итак, 22 сентября 1811 года в командование войсками и в управление Грузией вступил генерал-лейтенант Паулуччи. Как обычно, не обошлось без нововведений, которые в этот раз были весьма серьезными.

Так, будучи человеком самостоятельным и независимым, Паулуччи сразу же потребовал, чтобы все подчиненные по делам службы обращались напрямую к нему.

– Я не желаю, – говорил он, – чтобы командиры частей строчили бесчисленные письма в мою канцелярию или пытались докладывать мне через адъютантов! Я приказываю докладывать мне обо всем напрямую лично! В противном же случае буду считать ослушников интриганами!

При этом Паулуччи старался быть беспристрастным со всеми подчиненными, вне зависимости от их положения. Так, получив донесение, что весьма авторитетный в высших грузинских кругах князь Тамаз Орбелиани не платит повинностей со своего имения (Тормасов смотрел на такие прегрешения сквозь пальцы), Паулуччи приказал ему немедленно возместить все долги, пригрозив конфискацией имения. Был нещадно наказан князь Александр Дадиани, превративший солдат в рабов, заставляя их в свободное от караулов время трудиться на своих полях и виноградниках.