Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Kaksi on mehästä puuta:Havu puu ja lehtipuu;Havu jos pahan teköö,Lehti puu parantakoo;Lehti puu jos pahan teköö,Havupuuon parantakoo;Jos on latva pahan teköö,

Tyvi mettä keittyöön;Jos on oksat pahan teköö,Juuren on parantakoo…

SKVR. VII. 3. 76.

Два дерева в лесу:Хвойное и лиственное;Если хвойное плохое сделает,Лиственное дерево излечит;

Если лиственное плохое сделает,Хвойное дерево исцелит.Если верхушка плохое сделает,Лесной комель поправит;Если ветви плохое сделают,Корни исправят…

В эпических песнях даже срубленное дерево, по сути, уже бревно, плачет и хочет стать лодкой (SKVR. I. 1. 597).

Особо почитались отдельно стоящие деревья, росшие неподалеку от дома. В одной из эпических песен Вяйнямёйнен дает следующий совет младшему брату: «То дерево слушать, тому поклоняться, под которым жилище»[272]. По праздникам и во время каких-либо особых семейных событий таким деревьям необходимо было принести жертвы. М. Хаавио объясняет это тем, что у их корней жили змеи, считавшиеся покровителями семьи и всего рода. Для того, чтобы эти духи помогали всем, живущим в доме, надо было обязательно принести им для знакомства только что родившихся детей. В одной из быличек рассказывается, что молодая мать отказалась это делать, и тогда в следующую ночь в их комнату приползла сама змея. Свекровь сразу поняла, что это дух пришел посмотреть на ребенка, потому что не соблюли древний обычай[273].

Исследуя русскую мифологию, Н. А. Криничная также пришла к выводу, что почитание змей соотносится с анимистическими пережитками, согласно которым «души предков продолжают жить в этих пресмыкающихся»[274]. Примечательно, что у карела-охотника в качестве оберега всегда была с собой змеиная шкура (НА 5/1/250).

О том, что в корнях деревьев и даже в самих деревьях живут духи предков, покровительствующие семейному роду, свидетельствуют и сюжеты карельских сказок: «невинно гонимая» закапывает у дома кости или капельки крови матери, сначала превращенной в овцу (корову), а затем убитой. На этом месте вырастает березка, помогающая выполнять «трудные задания» Сюоятар (СУС 511)[275].

Культовое почитание карелами лесных зверей и птиц

Мировоззрение древнего человека предполагало и мистическое почитание некоторых животных, распространенных в данном ареале. Считалось, что человеческий род ведет свое начало от определенного зверя, т. е. ему поклонялись как древнему мифическому первопредку. Эти верования были широко распространены на всех континентах.

Отголоски такого почитания сохранились и в фольклоре всех финно-угорских народов, в том числе и карелов. Чаще всего объектами поклонения были самые крупные в лесу птицы и звери, например, медведь, лось (в северных районах – олень), волк, глухарь.

Лебедя считали священной птицей. «Из дичи не только не ели мясо лебедя, но даже боялись убивать эту птицу, думая, что лебедь – превращенная женщина, и если ее убить, несчастье себе нажить»[276]. «Лебедей не разрешали убивать старые люди… О лебедях говорят – это дочь Святой Богородицы. Говорят: если лебедя убьешь, то обязательно случится несчастье в хозяйстве, в семье, в жизни»[277]. Данную мысль подтверждают и карельские петроглифы, на которых очень часто встречается изображение этой птицы. Северные карелы считали лебедей святыми птицами (pyhä lintu), говорили, что они похожи на ангелов, а произошли от людей[278]. Крылья случайно убитого лебедя приносили в часовню. Эти птицы были олицетворением не только внутренней духовной чистоты, но и внешней, физической. Женщину, занятую стиркой или полосканием, а также тех, кто мылся в бане или на озере, приветствовали: «Бог в помощь лебедей» (Jumalabu jouttsenie) или «Лебедей тебе, белье стирающая» (Jouttsenie sinul so van pezijäl)[279]. На юге Карелии, зайдя в баню, произносили: «Лебедей, лебедей!» («Joucenie, joucenie!»). Ответом было: «Заходи на досуге!» («Tule täi joudavuol!»). В севернокарельских плачах во время обмывания умершего просили «отбелить мной выпестованное дитя до белизны вольных лебедей», чтобы он мог попасть «к белым/светлым прародителям». Иногда в причитаниях карелов-ливвиков лебедям уподобляется «девичья воля»: «с каким ветром из этих баенок белые волюшки улетят белыми лебедями»[280]. Образ белых лебедей, помогающих человеку, появляется в лиминальные временные отрезки (похороны, свадьба) или в момент вступления человека в иной мир мифологических духов-хозяев (воды, бани).