Первая гражданская война в Риме

Итак, Марий свою кандидатуру на выборах 89 г., судя по всему, не выставил. О причинах этого источники молчат. Но кое-какие предположения на сей счет возможны. Политическая обстановка успеху Мария в 89 г. не благоприятствовала. В 90 г., в период самых тяжелых поражений римлян в Союзнической войне, он, по сути, спас армию после разгрома и гибели Рутилия и Цепиона и даже нанес крупное поражение марсам[117]. Но в «награду» сенат отстранил его от командования[118] — очевидно, patres опасались нового возвышения арпината, который и без того уже шесть раз был консулом[119]

. В такой обстановке Марий, очевидно, предпочел отказаться от участия в консульских выборах, как отказался в 98 г. от участия в цензорских, чтобы, если верить Плутарху (Маr. 30. 5-6), не омрачать карьеру унизительным поражением[120].

Таким образом, остаются три несомненных кандидата[121] — Сулла, Помпей Руф и Цезарь Страбон[122]. Сулла происходил из преторской фамилии, последним из его предков, добившимся консулата, являлся Публий Корнелий Руфин, консул 290 и 277 гг., диктатор 285 г., изгнанный из сената в 275 г. Фабрицием Лусцином[123]

. Хотя Сулла продемонстрировал несомненные способности и имел в послужном списке немало успехов, карьера его развивалась отнюдь не гладко — претором он стал только со второй попытки, а консулом его избрали лишь в 49 лет, т. е. много позже suo anno. Следует также отметить, что будущий властелин Рима не пожелал быть эдилом (Plut. Sulla 5. 1-3). Однако после громких побед над италийцами ввиду предстоявшей схватки с Митридатом, имелись все основания полагать, что его ждет еще более блестящее будущее, и ему оказали поддержку Метеллы. В. Лецнер объясняет это тем, что они надеялись воспользоваться его военными талантами в противостоянии с Марием и «партией» популяров, а П. Каньяр пишет, что в таком качестве будущий диктатор интересовал нобилитет в целом[124]. Однако нобилитет не представлял собой чего-то монолитного, а кроме того, нет данных, чтобы Сулла (или Метеллы) в тот момент опасался применения Марием силы, которой требовалось противостоять. Думается, дело в другом — влияние Метеллов после ошеломляющих успехов последней четверти II в. ослабело, целое десятилетие после 98 г. ни один из них не добивался консулата, лишь (самое раннее) в 89 г. Метелл Пий стал претором[125]. Не вызывает сомнений, что союз с блестящим полководцем[126]

укреплял пошатнувшиеся позиции фамилии[127].

Помпей Руф принадлежал к числу совсем «молодых» нобилей — в его роду лишь один человек, его дядя Квинт Помпей, консул 141 и цензор 131 гг., добился высшей магистратуры. Однако сам кандидат уже успел заявить о себе. В конце 100 или 99 г., будучи плебейским трибуном, он вместе с Л. Порцием Катоном выступил (правда, неудачно) с предложением вернуть из изгнания Метелла Нумидийского (Oros. V. 17. 11). В 91 г., во время городской претуры, запретил сыну консула 121 г. Фабия Максима Аллоброгского по своему усмотрению пользоваться отцовским имуществом в наказание за разгульный образ жизни (Val. Max. III. 5. 2). Позднее, будучи привлечен к суду по закону Вария (Cic. Brut. 304), явно сумел оправдаться[128], так что вряд ли можно его считать лишь «малопримечательным родственником» Помпея Страбона[129]. И здесь не обошлось без матримониальных ходов: сын Помпея женился на дочери Суллы от первого брака[130]

.

И, наконец, Цезарь Страбон — эдил 90 г., дважды бывший военным трибуном[131], крупнейший оратор своего времени, потомок старинного патрицианского рода. Этот род, правда, лишь недавно стал набирать силу на политической арене: первый из Цезарей добился консулата в 157 г. (MRR1,446), следующие двое — спустя более полувека, в 91 и 90 гг., а в 89 г. Луций Юлий Цезарь стал еще и цензором (MRR II, 20, 25, 32). Последний был родным братом кандидата в консулы и, надо полагать, обещал ему свою поддержку[132]. Единоутробным братом обоих Цезарей был коллега Мария по консулату 102 г. Квинт Лутаций Катул[133]. С дочерью Луция Цезаря был обручен сын консуляра и цензория Марка Антония. Популярности Цезаря Страбона среди простых людей, как предполагается, должно было способствовать его участие в деятельности комиссии децемвиров по разделу земли (Inscr. It. XIII. 3. 6), созданной, очевидно, в соответствии с земельным законом Сатурнина 103 г.[134] Впрочем, это было уже более 10 лет назад, не говоря уже о том, что многие нобили работу в этой комиссии вряд ли считали заслуживающей похвалы, а их поддержка была важна не менее поддержки народа.