Первая гражданская война в Риме

Перед Цезарем Страбоном стояли два препятствия юридического характера, которые ему также предстояло преодолеть, и оба они были связаны с lex Villia annalis: 1) Цезарь Страбон всего год назад занял должность эдила и, следовательно, пока не миновал установленный законом двухлетний интервал между магистратурами[135]; 2) он еще не достиг претуры, без чего не мог претендовать на консулат (Cic. Har. resp. 43; Cic. Phil. XL 11; Ascon. 25 С). Первое как проблема в источниках не отмечено, хотя теоретически могло бы быть отведено, если принять предлагаемую в ряде работ датировку этих событий концом не 89, а 88 г.[136] Однако выборы на 87 г. проходили после взятия Суллой Рима, когда уже погиб важнейший участник событий — плебейский трибун Публий Сульпиций (см. ниже)[137], да и весь контекст сообщений источников указывает на начало его трибуната, поэтому верна, как представляется, более ранняя датировка

[138]. Тем самым, biennium для Цезаря Страбона оказывался не преодоленным. Однако в тех условиях это принципиального значения, по-видимому, не имело. Либо в условиях тяжелейшей войны привыкли ко многому (да и Марий занимал в свое время одно консульство за другим безо всякого интервала, здесь же шла речь лишь о первом). Либо куда большее значение имело второе обстоятельство — попытка Цезаря Страбона «перепрыгнуть» через претуру, именно о ней и упомянул Цицерон, умолчав о несоблюдении biennium. Теоретически это допускалось, но требовалось особое разрешение сената[139]. Было ли оно получено, источники не сообщают. Известно лишь, что против Цезаря Страбона выступили плебейские трибуны Публий Сульпиций и Публий Антистий[140]

. В комициях имели место беспорядки между их приверженцами и людьми Цезаря, в результате стычки получил ранение в лицо его сторонник Прмпоний, которому Цезарь в связи с этим дал иронический совет не оглядываться при бегстве. Асконий назвал случившееся причиной гражданской войны (causa belli civilis), а Квинтилиан — сульпициевой смутой (seditio Sulpiciana) (Ascon. 25 C; Ouintil. Inst. Or. VI. 3. 75; Cic. Brut. 226)[141]. В консульских выборах на 88 г. Цезарю принять участие не удалось[142].

Картина случившегося вызывает споры. T. Н. Митчелл считает, что Цезарь Страбон, судя по словам Цицерона (Har. resp. 43; Phil. XI. 11), соответствующее разрешение получил[143] — ведь он ставится в один ряд с Кальпурнием Бестией, который позднее домогался консулата, не являясь претором. Доводам возражавших против этого Сульпиция и Антистия сенат не внял, почему они, возмущенные поведением олигархии, и прибегли к силе. Точку зрения T. Н. Митчелла подверг критике Б. Р. Кац, которого поддержал А. Кивни[144]. Б. Р. Кац верно отмечает, что Цицерон не сообщает о результате попытки Цезаря — для него важно показать, что таковая предпринималась[145]. Силу же Цезарь применил потому, что, не получив разрешения сената, попытался его добиться от комиций. Возражает ученый и против трактовки Э. Линтотта, который так понимает слова Цицерона (Har. resp. 43): Сульпиций с точки зрения boni поступил правильно, оказав противодействие Цезарю, но при этом прибег к популярским методам и вызвал недовольство «добропорядочных». Потому-то Цицерон и сказал, что народные симпатии увлекли трибуна дальше, чем он сам хотел (longius quam voluit popularis aura provexit

) от дела оптиматов (ab optima causa). По мысли Цицерона, считает Э. Линтотт, Сульпиций начал противодействовать Цезарю Страбону, когда уже покинул «гавань» оптиматов. Однако, как полагает Б. Р. Кац, это недоразумение — Асконий (25CL), комментируя оратора, утверждает, что Сульпиций действовал в данном случае легитимными методами (iure) (лишь потом дело дошло до столкновений), да и тексту Цицерона это не противоречит, а скорее дополняет его[146]. Следует сделать оговорку: если у Аскония явно противопоставляются периоды, когда трибун действовал законными (cum primis temporibus iure Sulpicius resisteret) и насильственными (postea nimia contentione ad ferrum et ad arma processit) методами, то у Цицерона этого не наблюдается, да и о самом применении насилия он не сообщает, хотя вряд ли одобрял его.