Первая гражданская война в Риме

Что касается Карбона, то он стал проконсулом (MRR II, 64) и продолжал подготовку к войне[807]. Как минимум четверо из преторов, избранных на 82 г., являлись активными врагами Суллы[808]. Голоса сторонников мира умолкли (Bulst 1964, 324) — опасность стала слишком очевидной, да и договориться с Суллой на приемлемых условиях не удавалось. Вероятно, еще накануне вторжения был издан

senatus consultum ultimum, наделявший консулов особыми полномочиями (Exup. 7.43Z)[809]. Они начали собирать войска, и в результате предпринятых ими мобилизационных мероприятий в их распоряжении оказались весьма внушительные силы. Веллей Патеркул (II. 24. 3) утверждает, будто Сулле противостояло 200 тыс. врагов, а Плутарх (Sulla 27.6) пишет и вовсе о 450 когортах, т. е. о 225 тыс. чел., что, весьма вероятно, восходит к мемуарам Суллы[810]

. Впрочем, ненавидящий Суллу Флор (III. 21. 18) говорит даже о 500 когортах (= 250 тыс. чел.). Эти цифры могут отражать, пожалуй, лишь общее число мобилизованных за оба года войны (Schur 1942, 158, Anm. 4). Аппиан (ВС. I. 82. 373) пишет, что когда в 83 г. Сципион, Норбан и Карбон выступили в поход, под их командованием находилось 200 когорт по 500 человек в каждой, а по дороге они пополнили свои силы; это дает цифру в 100 000 воинов и более. Выходит, что у каждого из них было порядка 40 тыс. чел. даже с учетом определенного пополнения. С другой стороны, в Италии, как мы увидим, действовали армии и других марианских военачальников. Каков был среди мобилизованных процент участников, имевших боевой опыт, мы не знаем, но готовность большинства воевать за марианский режим, как покажут события 83―82 гг., оказалась намного ниже, чем у их противников. Показательно, что далеко не сразу вступили в войну самниты, чьи войска, похоже, обладали достаточно высокой боеспособностью. Кроме того, оставляли желать много лучшего военные дарования противостоявших Сулле полководцев. Даже Серторий, который продемонстрировал несомненный военный талант в Испании в 70-х гг., и там не мог на равных сражаться с Метеллом Пием иначе как в условиях партизанской войны, к чему обстановка в Италии явно не располагала. К тому же здесь пришлось бы иметь дело и с самим Суллой. Наконец, как уже говорилось, отсутствовало единое руководство. Все это во многом предопределило поражение марианцев. Но и недооценивать их силы не приходилось[811], иначе война не продлилась бы два года.

КАМПАНИЯ 83 г. В ИТАЛИИ

Весной 83 г. Сулла, переправившись с армией через Адриатическое море на 1200 судах, высадился в Брундизии[812], жители которого впустили его без боя[813]

. Это позволяет с уверенностью предполагать лояльную по отношению к будущему диктатору позицию жителей города. Несколько сложнее обстоит дело с вопросом о его гарнизоне: он мог здесь отсутствовать, a мог и перейти на сторону Суллы. Можно лишь отметить, что последний, по словам Аппиана, даровал населению Брундизия άχέλεια[814], тогда как ни о гарнизоне, ни о его начальнике, ни об их поощрении за переход на сторону сил вторжения ничего не сказано.

Щедрая награда жителям первого занятого им италийского города была своего рода «посланием» Суллы другим общинам Апеннинского полуострова, которые могли надеяться на немалые льготы в случае скорейшего перехода на его сторону[815].

Однако наиболее действенным аргументом в пользу лояльности ему стало отсутствие в юго-восточной Италии марианских войск, и неудивительно, что Сулла неспешно двигался по Аппиевой дороге к Таренту, не встречая сопротивления[816]. Не вполне понятна пассивность правительственных войск, источники на сей счет никаких объяснений не содержат. Ясно лишь, что марианцы не были уверены в своих силах, но обусловливалось ли это слабой спаянностью новых частей, их недостаточной подготовкой или уверенностью, что население юго-восточной Италии поддержит Суллу, сказать трудно. В любом случае вызывает удивление, что за столь длительный срок марианцы не приняли должных мер по защите Апулии и Лукании от неприятеля. С другой стороны, в источниках не сохранилось сведений о том, что их пассивность вызвала какие-либо нарекания, как то будет в начале 82 г., когда Серторий выступит с критикой действий марианского руководства. Обращает на себя внимание и то, что оно не применяло и тактику «выжженной земли» — несомненно, из опасений вызвать массовое недовольство италийцев. В свою очередь, воины Суллы, поклявшиеся ему накануне похода не чинить насилий в Италии (Plut. Sulla 27.5), пока неукоснительно соблюдали свою клятву (Veil. Pat. II. 25. 1). Несомненно, это укрепляло позиции мятежного проконсула в Италии.