Первая из Гвардейских. 1-я танковая армия в бою

Это была третья линия обороны – отличные траншеи, минные поля, проволочные заграждения, – немцы чувствовали себя относительно спокойно. Правда, впереди громыхало. Кто-то пустил слух, что русские перешли в наступление.

Капитан Бинштиль, намыливая подбородок, резко оборвал командира роты, который осторожно намекнул ему об этом. Командир батальона больше знает. Да если бы это было и так? До третьей линии русские никогда не дойдут. Таков приказ фюрера. Капитан был нацист и заставлял себя верить в победу. К тому же утро было туманное, авиация почти не беспокоила. “Обычная разведка боем”, – решил он. Однако приказал связаться со штабом дивизии.

И тут началось. Связь со штабом оказалась прерванной. Гром приближался. Рука капитана с безопасной бритвой вдруг отказала ему, он дважды порезал щёку. Потом он не помнит, что же случилось. Совсем не со стороны передовой, а откуда-то сзади, с тыла, ворвались советские танки. Ударили пушки, пулемёты, заиграла “катюша” – и всё перемешалось.

Капитан Бинштиль пришёл в себя, когда оказался у нас в плену. Половина батальона разделила его участь, другая половина солдат валялась в траншеях, возле блиндажей, на поле, расстрелянная в упор танкистами. Пока капитана вели на допрос, он мог наблюдать, как всюду, куда хватало глаз, сплошной стальной лавиной мчались на запад советские танки, “доджи” и “студебеккеры” с прицепленными орудиями и миномётами, бронетранспортёры, мотоциклы, автомашины с мотопехотой, юркие броневички и страшные немецкому сердцу “катюши”. Капитан бледнел, серел, стал горбиться и глядел в землю.

Когда пленного доставили к известному нашему командиру-танкисту Герою Советского Союза Гусаковскому, метаморфоза с капитаном Бинштилем подходила к концу. Он был угрюм и еле передвигал ноги.

– A-а! Старые “знакомые”, – выразительно сказал Гусаковский, когда узнал, что капитан из 19-й танковой дивизии. – Ахтырку помните?

Бинштиль с последней гордостью расстегнул шинель и показал крест.

– Ахтырка.

Гусаковский усмехнулся, пощурился на пленного и распахнул свой дублёный полушубок. Вся грудь его горела и сияла орденами.

– Вот Ахтырка! – сказал он.

Немец долго не мог оторвать глаз от груди прославленного героя-танкиста.

– Да, да… нам тогда от вас здорово попало, – кисло улыбаясь, промямлил он.

– А сейчас?

– Сейчас… кажется… от дивизии ничего не осталось, – признался немец и, помолчав, добавил: – Скоро ничего не останется от всей германской армии.

Капитан Бинштиль явно хотел быть пророком.

Удар, нанесённый танкистами 1-й гв. ТА, во взаимодействии с артиллерией и мотопехотой, был богатырский по силе и стремительности.

На другой день, морозный и солнечный, этот удар поддержала авиация. Небо гудело от самолётов. Земля дрожала от железной поступи танков и пушек. Бомбовыми ударами наша авиация прокладывала путь танкам, громила опорные узлы немцев, штурмовала на бреющем полёте и расстреливала врага. Танкисты-гвардейцы, не давая немцам возможности оторваться, превращали в железное месиво отступающие колонны вражеских автомашин.

Всё чаще и чаще попадаются по дорогам группы пленных немецких солдат и офицеров. Кого тут только нет! Вот рядовой Этц. С 1939 года он находился в 126-м строительном батальоне. У него на руке нет двух пальцев, он глухой. Сейчас его, вместе с другими, такими же инвалидами, немецкое командование кинуло, чтобы “заткнуть” прорыв. Конечно, “затычка” вышла плохая. Под охраной двух автоматчиков Этц и полсотни подобных ему “строителей” очень охотно топают в наш тыл.

Попадаются пленные из 25-й и 19-й тд, из 6-й пд и других. Это из тех, кто, как они говорят, – “сыты Гитлером и войной по самое горло”. Они сложили оружие. Им сохранена жизнь.

Но если немцы, разгромленные и рассеянные по лесам, не сдаются, – бойцы наши, в праведной мести своей, уничтожают врага беспощадно. Возле Рава-Мазовецка группа офицеров и солдат СС до 500 человек, с двумя танками и бронетранспортёрами, не сложила оружие и пыталась с боем вырваться из окружения. Эсэсовцы напоролись на наших зенитчиков и связистов, и все были уничтожены.

Вот лежат они на опушке леса, в ненавистных зелёных шинелях с эмблемами черепов и окрещённых костей, незадачливые “завоеватели мира”, убийцы и поджигатели, насильники и палачи. Они получили по заслугам: кусок свинца в глотку и по два аршина земли на брата».

Гвардии майор В. Смирнов. «На Одер. Дорога в Германию»

«Стремительное наступление наше продолжается. День и ночь по всем польским большакам, просёлочным дорогам и прямо по целине, скованной морозом, грохочут наши танки, артиллерия, автомашины, тягачи. Передовые части наши рвут коммуникации врага, штурмами берут города и узлы сопротивления немцев, громя и уничтожая живую силу и технику. По всем дорогам валяются раздавленные немецкие автомашины, подбитые пушки, сожжённые танки и самоходки. В кюветах стынут на ветру трупы немцев.