Первые перелеты через Ледовитый океан

Еще в то время, когда Валерий кончал школу, все считали его летчиком выдающимся по мужеству и умению. В последние годы он стал пилотом мирового класса, обладающим феноменальной выносливостью, храбростью, решимостью. Это было видно и раньше, а сейчас это доказано на деле. Жму твою руку, Валерий, и поздравляю тебя, Байдукова и Белякова со счастливым возвращением на Родину. Михаил Громов, Герой Советского Союза. Сан-Франциско».

Чкалов, глядя на всех, тихо сказал:

— Спасибо тебе, мой учитель, за добрые слова.— И добавил: — Вот оно что! И тебе и Саше отдельные посвящения. Читаю, слышите? «Гордость советской авиации...»

Вскоре поезд убавил ход и в 16 часов 13 минут подошел к перрону Белорусского вокзала. К дверям вагона подошел Чкалов. Взволнованный, он весело улыбался и, видя забитый тысячами людей перрон, поднял руку, приветствуя встречающих. Поезд остановился, и мы трое, стоя рядом друг с другом, услышали восторженные овации и приветственные возгласы.

Вместе с нашими женами и детьми, родными и друзьями проходим через людской коридор и появляемся перед десятками тысяч москвичей на привокзальной площади.

Валерий говорит мне на ухо:

— Черт его знает почему, а волнуюсь, как еще до этого ни разу не волновался, даже в Америке. 

Поднимаемся на трибуну. Оркестр играет «Интернационал».

Многотысячные делегации трудящихся столицы встречают экипаж «АНТ-25» поздравительными лозунгами.

Митинг открыт по поручению ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР. Экипажу «АНТ-25» передают привет руководителей партии и правительства. С краткой ответной речью выступает Чкалов, которому несколько минут тысячи встречающих не дают возможности начать слово.

— Здравствуй, родная страна! — говорит командир «АНТ-25».— Здравствуй, родная Москва! Мы очень счастливы и горды тем, что нам первым пришлось проложить новый маршрут, который лежал через Северный полюс в США...

И вновь долго не смолкающие аплодисменты и крики «ура!». Митинг окончен. Мы сходим с трибуны. Усаживаемся в увитые гирляндами цветов открытые автомобили и медленно выезжаем на улицу Горького, эту, ставшую уже традиционной, магистраль героев. Чкалов, прижимая к себе жену и сына, говорит восторженно:

— Лелик, Игорюшка! Поглядите кругом: какие улыбки, сколько доброжелательства...

Улица Горького — сплошное море людей. По мере продвижения по этой магистрали с балконов домов сыплется пурга листовок, напоминая о тех полярных циклонах и вьюгах, сквозь которые пробивался «АНТ-25», летя через пространства «полюса недоступности».

В Георгиевском зале состоялся прием нашего экипажа, устроенный ЦК ВКП(б) и Советским правительством. В зале было много рабочих и работников авиационной промышленности, родных, друзей и товарищей, специалистов оборонной промышленности и других наркоматов и организаций, работавших непосредственно по обслуживанию перелетов.

На следующий день утром ко мне в квартиру постучался Валерий, одетый в домашний халат. Он держал в руке «Известия» и спрашивал меня:

— Ты статью Трояновского читал?

— Я, Валерьян, спал, как все честные люди.

— Ты и Саша, я вам об этом говорю сотни раз, люди с пониженной чувствительностью душевных струн...

И стал читать статью А. А. Трояновского «Вестники мира и дружбы». В статье говорилось, что перелеты Чкалова, Байдукова и Белякова, а вслед за ними Громова, Юмашева и Данилина, являясь гордостью нашей страны, приобрели вместе с тем громадное международное значение. Статья заканчивалась такими словами: «Та кооперация, которая была проявлена в организации перелета американскими и канадскими властями, явилась живым примером дружной и мирной работы между представителями разных стран. Наши герои летчики явились подлинными вестниками мира и дружбы от имени народов СССР».

— Хорошо! — сказал я другу.

— Отлично! — подтвердил Валерий.

В первое же утро Чкалова начал донимать телефон, послышались бесконечные просьбы «выступить и рассказать о своих полетах».

Вскоре были найдены и другие способы приглашения на шего экипажа, и делалось это очень просто. Вожатый или вожатая с солидной группой пионеров добирались до дома, где жил Чкалов. Входили в подъезд, где тетя Люся, неравнодушная к цветам и детям, усаживала ребят по очереди в лифт, поднимала на пятый этаж и с самой доброжелательной улыбкой нажимала кнопку у квартиры 102. Обычно Чкалов дверь открывал сам, и детвора с ходу брала его сердце на абордаж. Он вводил их в свой кабинет, мусолил листки календаря и, нюхая подаренные цветы, кряхтел, выбирая возможные дни и часы для посещения школы, лагеря или пионерского костра.

Если ребята не заставали Чкалова, то они по совету лифтерши тети Люси звонили напротив, в мою, 101-ю квартиру, и ребята нажимали на Байдукова. Третий вариант — это добыть Александра Васильевича Белякова, который жил в соседнем с нами подъезде.

Тактика лифтерши тети Люси действовала безотказно.