Первый крестовый поход: Зов с Востока

Обвинения высказывались очень настойчиво, однако выглядели неубедительно. Алексей I хорошо организовал снабжение крестоносцев на их пути в Константинополь и контролировал доставку продовольствия и необходимых припасов в сборный пункт в Дрепане во время наступления на Никею. Европейцы пересекли Малую Азию без жалоб на плохое снабжение, что заставляет сделать вывод о том, что оно было тщательно спланировано и осуществлялось в должном порядке. Когда осенью 1098 года войско крестоносцев подошло к Антиохии, византийцы приняли меры к тому, чтобы оно смогло вести долгую осаду. Именно поэтому Ансельм из Рибмона мог написать домой о том, что запасы кукурузы, вина, масла и других продуктов больше, чем можно было бы представить{855}.

То, что зимой 1097–1098 года запасы иссякли, было, конечно, очень досадно, но совсем неудивительно, если принять во внимание то, как было трудно собирать продовольствие зимой и доставлять его по местности со сложным рельефом в Антиохию. Опять-таки нельзя с уверенностью сказать, насколько большой была вина Алексея I в невзгодах, которые пришлось пережить крестоносцам. В письме, которое Стефан де Блуа отправил своей жене из Антиохии в марте 1098 года, то есть когда условия в лагере крестоносцев ухудшились до предела, он не говорит ничего об ошибках императора{856}.

Напротив, поставки продовольствия крестоносцам с Кипра и из Лаодикеи продолжались даже после ухода Татикия из лагеря. Скорее всего, именно Алексей I приказал своим киликийским наместникам и монахам Сумельского монастыря в северной Сирии (он имел тесные связи с Константинополем{857}

) доставлять провизию и другие необходимые припасы европейцам. Один из историков Крестового похода спокойно признает, что глашатаи Алексея I продолжали призывать местное население снабжать крестоносцев зерном по суше и по морю{858}. После взятия Антиохии византийские корабли подвозили припасы европейцам, пытаясь делать это, например, во время осады Арки в 1099 году

{859}.

Алексей I же был убежден в том, что он выполнил свою часть сделки по оказанию помощи крестоносцам. В ответном письме на послание настоятеля монастыря в Монтекассино, отправленном в июне 1098 года – как раз перед тем, как он узнал о плачевной ситуации в Антиохии, – император сообщал: «"Я умоляю вас самым серьезным образом оказать поддержку армии франков", – говорится в вашем рассудительном письме. Позвольте успокоить Ваше Святейшество на этот счет: моя империя стоит за ними и будет помогать им во всех вопросах; на самом деле я уже помог им всем, что было в моих силах, не как друг или родственник, но как отец. … Благодаря Богу они продолжают преуспевать на службе, которую начали, и будут продолжать преуспевать до тех пор, пока их влечет благородная цель»{860}

.

Есть и другие подтверждения тому, что в то время крестоносцы были удовлетворены своим положением. В письме к архиепископу Реймса Манассии, датированном февралем 1098 года, Ансельм из Рибмона не придал особого значения проблемам, с которыми столкнулись рыцари. Напротив, он отметил, что во время перехода через Малую Азию к Антиохии экспедиция не встретила никаких препятствий. Христиане освободили две сотни городов и крепостей, что Ансельм воспринял как значительное достижение. «Пусть мать-церковь Запада, – писал он, – радуется тому, что она произвела людей, способных принести ей такую великолепную репутацию и оказать преогромную помощь Восточной церкви»{861}. Короче говоря, в армии крестоносцев было много тех, кто считал, что в первой части 1098 года дела в экспедиции шли хорошо, не держали обиду и не жаловались на Алексея I. И в самом деле, упорное нежелание предводителей крестоносцев поддержать Боэмунда, когда он призывал их не отдавать Антиохию, – хорошее подтверждение их уверенности в том, что император выполнил свои обязательства.

Важно, что именно из Антиохии постоянно отправлялись послания к Алексею I с просьбами дать совет или четкий план действий. Именно поэтому незадолго до взятия Антиохии к императору был отправлен Стефан де Блуа, а Гуго де Вермандуа – вскоре после освобождения города. Даже во враждебной по отношению к императору хронике «Деяния франков» отмечается, что послание, которое Гуго вез Алексею I, было вполне однозначным: Готфрид Бульонский, Раймунд Тулузский, Боэмунд, Роберт Нормандский, Роберт Фландрский и все остальные рыцари хотели, чтобы император приехал и вступил во владение Антиохией. Это является твердым подтверждением тому, что клятвы, данные императору, считали нерушимыми даже после взятия города{862}.