Первый шедевр

– Каким бы жалким ничтожеством ни был Бойл, он… Он не посмеет обидеть Оливию…

– Жалкие ничтожества любят самоутверждаться за счет тех, кто не может дать им отпора…

– Оливия может! – сэр Стоун повысил голос.

– Я не сомневаюсь, сэр Стоун. Но сможет ли она себя защитить, когда будет спать?

– Что?

– Ничтожество, – ответил Милт. – Ему ничего не стоит сделать из вашей дочери очередную картину, пока она будет спать. И продать ее, как он сделал после убийства Тимоти Кука.

– Милт, Вы пытаетесь мной манипулировать. И у вас это очень плохо получается.

– А вы готовы закрыть глаза на то, что ваша дочь живет с убийцей, и каждый день подвергается опасности лишь для того, чтобы сохранить свою репутацию. И вы что-то говорите об отцовских чувствах?

– Мистер Милт, вам стоит более тщательно подбирать слова…

– Сэр Николас, я прикован к больничной койке, врачи говорят, что я вряд ли смогу вообще ходить. И все, о чем я думаю, – это о безопасности вашей дочери. Не о деньгах, не о своей репутации, и даже не о вашей репутации.

Клубок в желудке сэра Николаса пульсировал ненавистью и тревогой.

– Мистер Милт, вы сами уничтожили все условия для нашего сотрудничества…

– Или это сделали вы, назвав меня плохим отцом. Сэр Николас, при всем уважении… Мы можем дальше соревноваться в размерах эго, а можем действовать слаженно и продуктивно. Ради безопасности Оливии. И чтобы засадить гребаного Бойла. Вы готовы меня выслушать.

Зубы сэра Николаса сжались.

– Говорите, – спустя минуту велел Стоун.

– Спасибо, сэр Николас. Я хочу сопоставить ДНК найденного в вашем подвале зуба с ДНК Тимоти Кука. Я на 98 процентов уверен, что они совпадут…

– И что с того? Это ничего не докажет, если вы не найдете труп.

– Справедливое замечание, сэр Николас, – Милт перешел на шепот. – Поэтому я собираюсь украсть картину Бойла.

– Что?! Украсть у русского? Вы не можете даже ходить…

– Не сам, сэр Николас, я подыщу нужных людей, можете не сомневаться. Но ваша роль не менее важна: нужно отдать зуб на экспертизу.

– И все? Отдать чей-то зуб?

– И оплатить экспертизу…

– Ах, вот оно что! – в голове сэра Николаса сверкнул фейерверк злорадства. – Значит, в расследовании великого детектива Рэя Милта мне отведена скромная роль кошелька?

– А вы хотели бы лично залезть в дом безумного русского и украсть его любимую картину?

– Да как вы… Я не собираюсь спонсировать ваше сомнительное, преступное расследование…

– Тогда на вашем месте я бы отправил Майкла в Нью-Йорк, ведь вашей дочери телохранитель нужнее, чем вам.

– Милт, вы…

– Если вы не собираетесь помогать, то не тратьте мое время. Отключаюсь.

Милт бросил трубку.

Как он смеет! Чертов инвалид! Так мерзко и топорно требует помощи, даже не удосужившись попросить с уважением!

– Сэр Николас, мы приехали, – отозвался Майкл. Они уже десять минут стояли у аккуратного дома Стоуна.

– Подожди, Майкл. Я сделаю звонок.

Стоун нажал на кнопку набора последнего номера. Гудок. Еще гудок. Третий гудок. Четвертый гудок.

– Сэр Николас? Добрый вечер!

– Не смейте бросать трубку, мистер Милт!

– Вы звоните только поэтому?

– Я хочу Вам сказать, что Вы, во-первых, циничный и эгоистичный кусок дерьма…

– А во-вторых?

– А во-вторых… Вы… Ладно, я помогу вам, но…

– Тогда отправьте ко мне Майкла, уверен, вы знаете, в какой больнице я нахожусь. Я передам контакты профессора Вернера, на месте он объяснит, как заполнить официальные бумаги, чтобы результат был принят в суде.

– Но…

– Как только у нас окажется картина, мы передадим ее на экспертизу, однако эксперт не должен узнать, что она была украдена. Иначе доказательство не пройдет в суде. Я подумаю, как нам разрешить эту коллизию. И… Сэр Николас, вы еще здесь?

– Да… Милт…

– Я вам настоятельно рекомендую нанять частного детектива в Нью-Йорке. Попросите поставить прослушку в их доме, установить наружное наблюдение на Бойлом. Если вы, конечно, еще этого не сделали. Вы меня услышали?

– Я… Да, я вас услышал, но…

– Тогда отключаюсь. Хорошего вам вечера, сэр Николас.

Короткие гудки. Сэр Николас положил трубку, задумчиво глядя на собственный дом. Как сукин сын это делает?

* * *

Милт положил трубку на грудь и посмотрел на Изи, будто говоря: «Видишь, как я его!» Иезекииль лишь снисходительно улыбнулся. В палату зашла медсестра Уилкинс, сообщив, что часы для посетителей давно закончились и что мистеру Милту пора принимать лекарства.

– Что ж, Рэймонд, было очень интересно провести с вами сегодняшний вечер. Вы действительно удивительный человек, – он встал и направился к выходу.

– Могу сказать о вас то же самое. Когда вы в следующий раз придете?

– Я? Неужели моя помощь вам столь необходима?

– Так и есть, доктор Ватсон, – Рэй сверкнул зубом.

Иезекииль развернулся в дверном проеме, Рэй не видел его, но ловил каждое слово.

– Рэймонд, если вы будете способны принять мою помощь, я обязательно помогу. Но сейчас вы слишком сосредоточены на своей работе.

– Но как я узнаю? Изи? Иезекииль…

– Он ушел, – холодно констатировала сестра Уилкинс и протянула бумажный стаканчик с таблетками. – А вам лучше не нервировать ваших соседей телефонными звонками. Это больница, а не…