Первый советник короля

– Еще как чешут, милостивый гетмане! – вздохнул Выговский. – Хоть и с опаской, страшась Яреминого гнева. Болтают разные вещи, вплоть до таких, что впору креститься и шептать: «Чур меня!». Наши люди все слышали. Да много ли толку от этих сплетен… Болтают, к примеру, что из-за ограды часто доносился гром, будто пушки палили. Ну что за нелепица! С какой стати внутри крепости из пушек бить? Или того пуще: будто бы этот советник приказал готовить для Яремы великое множество лошадей и кормить их под пушечный грохот. Ну не глупость ли?!

– Погоди, погоди… – насторожился Хмельницкий. – А вот об этом надо поразмыслить!

Генеральный писарь инстинктивно подался ближе:

– Так пан гетман уверен, что это серьезно?

– Не так чтобы совсем уверен… Но все сходится! Сам подумай: для чего нужно отучать лошадей от боязни пушечной пальбы? Чтобы в бою не испугались, не начали метаться! Значит, Ярема готовится к войне. Хоть и рядился на заседании Сейма в тогу миротворца, а жаждет лавров победителя! Волчью натуру не переделаешь. Да если еще этот советник подзуживает…

– Более чем правдоподобно! – кивнул Выговский. – Одного лишь не могу понять: ведь у князя полным-полно конников, зачем новые-то лошади понадобились, да еще в немалом количестве?

– В том-то и дело! – возбужденно воскликнул гетман. – Он хочет разбить нас вдребезги, с землею смешать, чтобы от войска нашего одно воспоминание осталось. А главная ударная сила у него какая? А? – Хмельницкий испытующе посмотрел на собеседника.

– Гусары! – выдохнул Выговский.

– Да, Иване! Именно: гусары! Ярема решил увеличить их количество, и многократно. Даже одна-единственная хоругвь – страшный враг в бою, а если их будет добрых два десятка, а то и больше? Найдется ли сила, способная остановить?

– Пушками – в упор! – неуверенно промолвил генеральный писарь.

– Так-то оно так, но, если гусар слишком много, это не спасет. Треть положим или даже половину, а оставшаяся-то половина уцелеет и казаков сомнет. Вот если бы лошади перепугались, начали метаться да ломать строй… Но ведь не начнут: обучены! Грохотом да пороховой гарью не испугаешь! Ах, Ярема, ах, змей подколодный… – Хмельницкий начал раздраженно ходить взад-вперед, заложив руки за спину и хмурясь. – Все на кон поставил! Это же какие деньги нужны! Боязно и подумать… Одни лошади чего стоят, а еще доспехи, оружие! Жалованье гусарам, наконец!

– Так ведь богат безмерно… – робко пожал плечами генеральный писарь.

– Да, к горю нашему… А, ладно! – Хмельницкий махнул рукой. – Подумаем, как устранить сию угрозу. Не зря говорили римляне: «Praemonitus praemunitus»[17]! Истинная правда.

– От души надеюсь, что светлый ум пана гетмана справится с этой задачей! – воскликнул Выговский.

После недолгой паузы гетман договорил:

– Вот теперь тем более во что бы то ни стало надо склонить царя Алексея к помощи. Как прибудет посольство, примем со всей пышностью, какая только возможна. Кормить-поить будем до отвала, лучшие покои отведем, на богатые дары не поскупимся. Слава богу, казна войсковая полна – после Пилявиц да Львова!

– Полна, пане гетмане! – подтвердил генеральный писарь.

– Да, и еще… Этого ляха, Беджиховского, с ними и отправим в Москву, как обратно поедут. Пусть царь увидит, что волю его чтим, – многозначительно усмехнулся Хмельницкий. – Лях все равно больше не нужен.

* * *

Возвращаясь, мы были готовы к любому приему со стороны дражайших беременных половин. Начиная от идеального варианта в виде радостных хлопот: «Устали небось, замерзли, бедные, так горячий ужин ждет, банька натоплена!», заканчивая недовольным фырканьем: «Все шляетесь где-то, а жены побоку, на них вам наплевать!» Но только не к зрелищу, представшему нашим глазам.

За столом сидели Анжела, Агнешка и та самая пожилая служанка, которая первой осчастливила меня известием о «ребеночке». С самодельными картами в руках. Посреди стола виднелся лист бумаги с расчерченной «пулькой». Возле Анжелы стоял еще письменный прибор. Женщины так увлеклись своим делом, что даже не заметили нашего прихода.

– Шесть пик! – возвестила моя женушка.

– Э-э-э… Пожалуй, я пас! – робко отозвалась Агнешка.

– Ой, боязно… Но рискну, проше пани… Мизер! – объявила служанка. – Ой! – она, взглянув в дверной проем, ахнула, выронила карты, испуганно прижала ладони ко рту, затем поспешно вскочила и стала кланяться. – Пшепрашем, панове…

– Что это?! – еле вымолвил Тадеуш, выйдя из ступора.

– Это, проше пана, карточная игра под названием «преферанс». Очень популярная… э-э-э… (я только чудом не ляпнул: «в наше время») в Москве. Конечно, только в высшем обществе!

– Совершенно верно! – расплылась в улыбке Анжела. В глазах любимой блондиночки так и плясали чертенята. – Надеюсь, пан Тадеуш не будет в претензии, что я научила его супругу правилам?