Песец

Дьёрдь потупил взор. Джеронимо поднялся с кресла, прошелся по кают-компании, как бы невзначай перекрывая путь к двери. Сомнительно, что епископ вот так возьмет и уйдет без позволения и благословения, но в фокусе внимания нечистой силы всего можно ожидать. Праведные тоже подвержены искушению. Не бегать же за ним потом по всему кораблю.

– Я не верю, что твои грехи невозможно отпустить, – проговорил кардинал – Очисти душу, чадо. Священнику надлежит пребывать в гармонии с собой и с Богом. Сними камень с сердца, иначе ты можешь оказаться следующим, кого зацепит дьявол.

Дьёрдь передернулся. Только не это! Он бы смолчал, но молчать не получится. Если он смолчит, то о всякой гармонии можно забыть. Либо отказываться от сана, либо…

Натта наблюдал за метаморфозами на мученическом лице епископа. Галаци стоило бы по меньшей мере научить владеть мимикой, если уж взяться делать из него кардинала. В том, что исповедь состоится, Джеронимо не сомневался. Прямо сейчас, через пять минут, через полчаса или завтра – разницы, в сущности, никакой, важен лишь итог.

Пока Гржельчик не убедился, что Хелена цела и невредима, вообще отказывался разговаривать с Такаши. Лишь увидевшись с ней, согласился на переговоры.

– Гржельчик, простите, – покаянно произнес японец. – Если б я знал заранее, что на «Молнии» ваша дочка, это наверняка бы меня остановило. А как она туда попала?

– Не ваше дело! – зарычал он и вновь обрубил связь.

Телесно Хелена не пострадала, но была ужасно напугана. Когда лазерный залп «Максима Каммерера» ударил по «Молнии», ей показалось, что стрелы света сейчас проткнут ее насквозь и выжгут. Она завизжала и слегка обмочилась – совсем немножко, незаметно со стороны, но она-то ощущала отвратительно мокрую ткань трусиков. А потом корабль начало кидать, верх и низ менялись местами, гравикомпенсаторы не успевали за маневрами Мрланка. Хелена ухватилась за какую-то стойку, зажмурилась и не отпускала. И рыдала от страха, слегка подвывая. Всем было не до нее – может быть, даже к счастью: никто не видел ее зеленой физиономии и промокших трусов. Как же прав был папа! Корабль в бою – неподходящее место для девушки. Почему она ему не поверила?

Когда все закончилось, она, икая, доползла до душа и привела себя в порядок. На «Ийоне» имелся отдельный женский душ, маленький и уютный. Здесь, на «Молнии» – нет. Женщины не служат в райском военном флоте. За очень, очень редким исключением. Тут был помывочный отсек, разделенный на кабинки – слава Богу, закрывающиеся, – и общий предбанник. Никто из шитанн ее не стеснялся, кетреййи делали вид, что прикрывают чресла ладонью, но как-то формально, особо не стараясь. Она жутко смущалась, не зная, куда деть глаза. Сама предпочитала накинуть что-нибудь еще в кабинке и торопливо проскользнуть через предбанник.

Тихонько открыв дверь между помывочной и предбанником, она осторожно выглянула. И пошатнулась от увиденного. Предбанник был почти пуст – конечно, бой только что кончился, все заняты проверкой систем и ликвидацией последствий, не до мытья. В проходе стояли всего двое, и они обнимались. Худой высокий шитанн и здоровенный десантник кетреййи, выше партнера чуть ли не на голову. Шитанн целовал десантника в шею. Хелена узнала его по лысому затылку: это был адмирал Мрланк.

Кетреййи заметил ее. Ухмыльнулся и подмигнул. Она вспыхнула и бросилась вон.

Ну почему она не слушала папу? Он предупреждал, что она пожалеет. И вот папино предсказание сбылось: она жалела, отчаянно и яростно. Давилась слезами и реттихи, забравшись с ногами на кровать Мрланка и придумывая, что скажет ему, когда он придет. Беда в том, что она толком и сказать ничего не может. Надо было как следует учить хантский. Да разве она предполагала, что ей понадобится этот дурацкий язык? Языки давались ей чуть лучше, чем проклятая математика, но польза от них казалась еще сомнительнее.

Явился. Довольный, Хелену аж перекосило. И тут же потянулся к ней, стаскивая с плеч кружевную розовую накидку. Она рефлекторно отдернулась.

– Ну, милая, чего ты? – промурлыкал коварный изменщик. – Иди ко мне, Хеленна. Сделай, как я люблю, а я уж тебя утешу.

Она подобрала ноги и отодвинулась еще дальше.

– Я хочу обратно к папе!

– Напугалась, девочка моя? – понимающе улыбнулся он. – Не бойся, все уже позади. Этому дураку Такаши стоит научиться водить свой крейсер, прежде чем бросаться вызовами.

Он нежно взял ее за руку, она попыталась вырваться.

– Пустите! Отвезите меня на «Ийон».

– В чем дело, Хеленна? – с железной хваткой его ладони бесполезно было бороться. Но тепло еще не исчезло из голоса. – Разве я тебя обидел?

– Да! – выкрикнула она со слезой. – Вы… – она не знала, как будет по-хантски «проклятый гомосексуалист», в школе таким словам не учили, – вы меня обманываете! Вы целуетесь с мужчинами, пока я не вижу!

– Я? – изумился он. Похоже, искренне. – Милая Хеленна, я ни с кем, кроме тебя, не целовался еще с тех пор, как попрощался в Шаркките с женой. А уж с мужчинами… Мне семнадцать лет было, когда это случилось в первый и последний раз. Мужчины меня вообще не привлекают.