Песнь огня

Пришло время сказать ей, что сказка закончилась.

ЭННИ

Тропу, по которой мы сегодня пойдем, Ли называл Перевалом Пилигримов. Она петляла по горным хребтам от Вечной Весны до самого Хвоста Дракона. Он собрал провизию для пикника в рюкзак, не забыв веточки трав, которые довольно загадочно назвал нашим подношением.

Поход занял почти все утро. Аргос бежал впереди, обнюхивая курганные насыпи драконов, принадлежавших предкам Ли, каменные изваяния на которых обратили к морю свои рогатые морды грозовиков. Когда остров сузился в тонкую линию, его по обе стороны окружило море. Сугробы еще покрывали северный склон, а южный уже покрылся желтыми зарослями дрока. Ветер трепал шарф, которым были связаны мои волосы, и вот он уже развязался и, подхваченный воздушными порывами, едва не унесся в море, прежде чем я успела схватить его. Ли взял меня за руку, смеясь, и повел дальше.

Уже был полдень, когда мы достигли нагромождения священных валунов на Хвосте Дракона. Они столько веков подвергались воздействию стихии, что ветер округлил их северо-западные углы. Отвесные скалы обрывались, где Северное море встречалось с Медеанским, а за нами раскинулся Каллиполис. Мы устроились под аркой Весны, и я, охваченная странным трепетом, вытянула шею, чтобы взглянуть на святилище. Оно казалось неземным, но одновременно таким знакомым.

– В Норчии они повсюду. Но я не знала ни одного сохранившегося в Каллиполисе.

Ли достал коробку с углями и наши подношения.

– Остальные были снесены во время объединения при Пито Аврелиане. Дом Грозовых Бичей получил разрешение оставить их на Хвосте Дракона.

Мы сложили камни в высокое кольцо, чтобы укрыть костер, разложили угли и принялись кормить пламя травами. Шалфей, розмарин, вереск – для долгого лета, проливных дождей и обильных урожаев.

– Не знала, что Дом Грозовых Бичей отличался склонностью… к язычеству.

– Это не язычество, – сказал Ли со странной обидой в голосе. – Это традиция.

– Оххх.

Он нахмурился, услышав сарказм в моем голосе, а я улыбнулась ему в ответ. Я втайне представляла, как было бы здорово делать это с ним каждую весну. Эти нагромождения валунов, этот огонь для жертвоприношения, это паломничество.

Традиция. Еще одно домашнее слово.

– Мне снова начали сниться эти сны, – услышала я свой голос.

Я вовсе не так хотела ему это рассказать. Это не то, что мне нужно было ему сказать. Но теперь я говорила это. Ли начал вытаскивать из кармана какую-то листовку, но, когда я заговорила, он помедлил.

– Да?

– Понимаешь, те сны, где они… живые.

– О! – воскликнул Ли, хотя мы никогда не говорили об этом раньше. – Те самые.

Он засунул листовку, которую собирался достать, подальше в карман и помешал палкой угли в костре.

Те сны были хуже всего. По крайней мере, после тех снов, в которых они снова умирали, просыпаясь, я чувствовала себя лучше. Но те, в которых я видела их живыми? Когда ты просыпаешься, жалея, что это неправда. Мне не нужно было задавать вопросов, потому что я понимала, что последние десять лет переживала во сне одни и те же кошмары.

– Дело в том, что… – Я сглотнула, переводя взгляд на огонь, потому что знала, что не должна делиться этим, но меня охватило разрушительное желание сделать это в любом случае. – Иногда сейчас все по-другому. Моей мамы уже нет там. Я выросла. И у меня есть семья.

Мое лицо пылало, но не от близости огня и не от солнца. Когда я украдкой бросила взгляд на Ли, его лицо застыло. Я подумала, что лучше мне не продолжать рассказывать. Рассказывать о том, что дом в моем новом сне – это Большой дом. Что Ли там и он тоже взрослый. Что, просыпаясь, я испытывала не ужас, а безмятежную надежду.

Мои слова прилипали к языку.

– Ты когда-нибудь… ты когда-нибудь думал о том, что могло бы произойти, если бы мы не стали Стражниками?

Это тот же вопрос, который когда-то задал мне Дак.

Ли сидел неподвижно:

– Например, если бы наши семьи не погибли?

Мое лицо пылало.

– Нет, просто если бы мы были в Элбансе вместе, но не было бы металлического теста.

Он нахмурился, как будто не совсем понимал, к чему я клоню:

– Я не знаю, была ли бы эта жизнь прекрасной.

– Может быть, все было бы хорошо. Мы были бы друг у друга.

Не было бы клятвы Стражников, не было бы государства, требующего, чтобы мы отказались от всего, чтобы служить ему. Я помнила похороны матери лучше, чем ее саму, но после стольких лет, проведенных в размышлениях о том, что ее жизнь была бесполезной или даже жалкой, я вдруг обнаружила, что теперь представляю ее себе по-другому. Я представляла, каково им с отцом было противостоять всему миру, строить семью и жить вместе.

Должно быть, в их жизни все же было много радости. Такой радости, какую я впервые в жизни испытала, оказавшись здесь.

Лицо Ли смягчилось, когда он все понял.

– О, – сказал он.

На мгновение мне показалось, что он пытался скрыть то, что хотел сказать дальше.

– Конечно, мы были бы друг у друга. Но… у нас не было бы Пэллора или Аэлы. Думаю, я бы по ним скучал, а ты?..