Песнь огня

Небо было затянуто кучевыми облаками, которые парили, словно горы на весеннем ветру. Когда дворец раскинулся под нашими крыльями, когда голубая чаша неба опустилась, чтобы присоединиться к нам, и ветер тормошил волосы у меня на лбу, у меня перехватило дыхание от красоты знакомого зрелища. На арене внизу разбухающие толпы наполняли трибуны разноцветными красками и своими криками приветствовали нас.

В Орлином Гнезде к нам присоединился Иксион сюр Нитер.

Он сиял доспехами Грозового Бича, словно двойник Ли, в серых глазах пылала ярость, а тонкие губы кривились в ухмылке, а рядом трепетали крылья Нитера с серебристыми кончиками, вдвое больше карликовых крыльев Аэлы. Но все, что мы чувствовали, глядя на них, – это предвкушение.

Мы должны были сделать это давным-давно.

По трибунами пробежала волна вздохов. Я подняла глаза и увидела, что вершина Крепости зашевелилась. Обизут расправляла крылья для взлета. Ее тень накрыла трибуны, когда она принялась кружить над нами, и наездники Клевера разбегались с крепостных валов, словно стая потревоженных птиц.

А Великий Дракон опустился у одной из стен арены, сложив крылья.

Солнце просвечивало сквозь перепонки крыльев, как через крышу шатра. Ее огромная голова крутилась в разные стороны, склоняясь набок, и единственный глаз размером с человеческую голову наблюдал за сценой внизу.

За Иксионом и мной.

А затем она полностью замерла.

Арена погрузилась в полную тишину.

Иксион и я как один обернулись и посмотрели на Дворцовую ложу, откуда за нами наблюдала Фрейда. Она стояла неподвижно, ветерок играл ее короткой вуалью. Тонкая змейка черных вен вилась по ее шее.

Я думала о Норчии, о Ли и его книгах, о второй половине плана и о флоте, на который я рассчитывала. Здесь ли они?

Если да, то они пока выжидали.

Мы с Иксионом спешились. К нам подошел слуга, чтобы совершить церемониальное тушение. В памяти всплыло воспоминание: Иксион с Нитером над Каллиполисом, плюющиеся пеплом.

Я подняла руку.

Слуга увидел этот жест и непонимающе уставился на меня:

– Вы отказываетесь от тушения?

– Да.

Отказаться от тушения, согласившись на поединок с боевым драконьим пламенем, означало, что поединок закончится смертью одного из противников. В костюме без охлаждающей жидкости это было самоубийством.

Но я знала секрет Иксиона.

Его лицо сияло ослепительной белизной в тени крыльев Обизут.

– Лорд Иксион, вы можете принять условия или сдаться и отдать свой шлем.

Пальцы Иксиона в перчатках крепче стиснули шлем. Я улыбнулась ему.

А Обизут застыла над нами.

– Мы принимаем условия, – произнес Иксион, едва шевеля губами.

Слуга поднимает ведро для тушения, чтобы толпа видела, и выливает его на землю.

Толпа взорвалась криками одобрения. И с удивлением я поняла, что они выкрикивали мое имя.

Я завершала последние приготовления, пока мы готовились к старту. В те дни, когда Пауэр обучал меня переливу эмоций, в момент старта ему приходилось оскорблять меня, чтобы вызвать сильные эмоции; когда мы с Ли сражались за звание Первого Наездника, я использовала ярость, чтобы установить связь с Аэлой. Негативные эмоции всегда были более доступными.

Но сегодня, когда я смотрела в серые глаза Иксиона, слушая ликующие крики каллиполийцев, с Аэлой меня связывала не сколько ярость, сколько ощущение триумфа.

Я уже поставила сапог в стремя, когда почувствовала прикосновение к своему плечу.

Иксион приблизился ко мне, положив руку в перчатке мне на плечо. Его черные волосы искрились красными бликами, загораживая солнце.

– Я просто хотел поблагодарить тебя.

– Убери руку.

– Если бы нас затушили, – сказал Иксион, его улыбающееся лицо было скрыто тенью, – мне пришлось бы остановиться на третьем штрафном ударе. Но сейчас я могу продолжать столько, сколько захочу.

Аэла зарычала, вздыбив гребень. На другой стороне Орлиного Гнезда Нитер ответно вздыбил свой гребень в нарастающем гневе. Его огромное тело маячило в отдалении. Иксион медленно убрал ладонь с моего плеча.

Рычание Аэлы сменилось угрожающим воем, когда он направился к Нитеру; ее гребень медленно опустился. Мне потребовалось усилие, чтобы отвернуться от них. Я перекинула ногу через спину Аэлы, пытаясь стряхнуть с себя неприятную тревогу, охватившую меня после прикосновения Иксиона. На что еще он способен, кроме болтовни? У него по-прежнему не было боевого пламени.

Мы с Аэлой взвились в воздух, крепко сцепившись мыслями и чувствами.

Мы заняли позиции. Толпа внизу стихла. Клубящиеся весенние облака загромождали небо, низко нависая над нами словно огромный потолок, а крылья Великого Дракона окружали нас со всех сторон. Но мой низко опущенный козырек позволял мне видеть лишь дракона-грозовика и юношу, зависших в воздухе напротив нас, которых мы должны были уничтожить.