Песнь огня

Крисса и в самом деле была права. Я превзошла саму себя.

Все это время у меня не было свободной минутки. Бетсуна посылала меня то на дворцовую кухню, чтобы внести изменения в меню, который должен был состояться после шествия, то в Хаймаркет, чтобы проверить знамена и цветочные композиции, заказанные для этого случая, а между делом я должна была прислуживать Фрейде, которая постоянно принимала посетителей в своей гостиной.

Я также занималась и собственными приготовлениями к побегу. Возвращаясь от швеи из Верхнего Рынка, я забежала к Мегаре Роупер, чтобы отдать ей записку для Криссы сюр Фаэдра. Мегара недовольно вздохнула, когда я попросила ее снова покрасить мои волосы, но, кажется, была рада возможности посплетничать, пока занималась этим. Когда я спросила ее о Турнирах по Отсеиванию, она неуверенно махнула рукой:

– Некоторые перешептывались, что поединок был нечестным. Другие вспоминают, что во время турниров на звание Первого Наездника Ли тоже сумел пробиться наверх. На самом деле Каллиполис никогда не видел драконорожденного побежденным на арене.

– Я победила Парсиваля, – заметила я. – Мы с Пауэром встретились в полуфинале.

– Но Ли сюр Пэллор уничтожил тебя после этого.

– Потому что во время нашего поединка Пэллор вспыхнул.

– И это не подтверждает твою правоту.

Способность вспыхивать – одно из легендарных доказательств превосходства драконорожденных, основанное на известном мифе о том, что только кровь драконорожденных способна воспламенить флот. Я поморщилась от запаха уксуса, размышляя о том, что многие удивились бы, узнав, что Грифф Гаресон был одним из первых в своем флоте, чей дракон вспыхнул вместе с драконорожденными Иксионом и Джулией.

Они также сильно удивились бы, узнав, что у дракона Иксиона не было боевого пламени.

Но эту тайну, о которой я случайно узнала во время нашего поединка, в разгар нападения во время праздника Зимнего Солнцестояния, Иксион изо всех сил скрывал от посторонних глаз.

– Энни, – серьезно сказала Мегара, – ты должна бросить ему вызов.

По пути сюда я прошла мимо дюжины плакатов с собственным изображением. Постоянно растущие вознаграждения предлагались за информацию обо мне в Народной газете и на плакатах, расклеенных на городских стенах. Иксион готов был на все, чтобы заполучить меня к дню празднования Триумфа. Я должна была стать его главным трофеем.

– Ты хочешь, чтобы я вытащила твоего парня из темницы, или нет?

При упоминании о Коре губы Мегары сжались в линию, и она сменила тему. Когда придет время, ее работа будет заключаться в помощи беженцам, включая семью Саттеров и ее собственную. Когда я спросила ее, не хочет ли она тоже уехать, она покачала головой:

– У меня здесь есть работа.

Ее привычная самоуверенность вызвала у меня знакомое желание задушить ее.

– Писать статьи о Фрейде Бассилеон – это, должно быть, очень полезная работа.

Пока мои волосы сохли, я принялась читать гранки Народной газеты. В ней было полно уничижительных описаний Стражников, вызывающих симпатию образов драконорожденных, которых мы, очевидно, неправильно понимали все это время, и пространных размышлений о причинах, по которым режим Атрея потерпел неудачу.

Мегара выхватила у меня газету.

– Больше пользы, чем стрельба по мирным жителям? Можешь идти.

Я положила влажное полотенце на табурет и вышла за дверь с еще мокрыми волосами. Но заголовок «ПЯТЬ ЧЕРТ, ДЕЛАЮЩИХ ФРЕЙДУ БАССИЛЕОН ПОХОЖЕЙ НА НЕБЕСНУЮ КОРОЛЕВУ» так и стоял у меня перед глазами.

Каждый раз, когда я натыкалась на упоминание о мифической королеве, мое сердце сжималось от мыслей о моем отце. Они столько всего у меня отняли, думала я, неужели они должны забрать и это? И голосок в моей голове ответил: Как будто ты имела право претендовать на то, чтобы стать такой королевой.

Кто дал народу хлеб? Фрейда. Кто выйдет замуж за повелителя драконов, которого я люблю? Фрейда. Если в этой истории и была героиня, то это не я. Я больше не Первая Наездница Каллиполиса, и след, оставленный мной в истории за это короткое время, будет стерт, да и большую часть времени, когда я думала об этом, мне больше всего хотелось навсегда уйти из центра внимания.

Большую часть времени. Иногда я представляла, что бы сказал мой отец, расскажи я ему, что из меня вышла никудышная Первая Наездница Каллиполиса, что я сбежала.

Ты и я, папа, мы делаем все, что нужно, чтобы защитить тех, кого мы любим.

Ночью я лежала без сна, напрягая все свои чувства, чтобы почувствовать, как Аэла скользила по туннелям подо мной, изучая их маршруты. Я проснулась от головной боли, чувствуя засохшую на щеках кровь: судя по всему, от напряжения из-за попыток почувствовать Аэлу на большом расстоянии у меня у меня пошла кровь из носа.

– Фу, – скривилась Вики, протягивая мне носовой платок.