Песни хищных птиц

Дей спрашивал, сомневался ли Рейденс. Конечно. Постоянно. Они все постоянно сомневались, даже Стил, привыкший действовать быстро. Потому они просчитывали с десяток вариантов развития событий. Пытались найти оптимальное решение.

Но все равно совершали ошибки. Само появление Пустых земель было одной из их ошибок.

Сомнения оставили Рейденса лишь перед битвой с Абелоун. Тогда не было вариантов – не было и сомнений. Фэй не смог создать для Рейденса лучшего будущего, не смог его спасти. Он истратил свою единственную попытку, и теперь история повторялась, оставляя его за бортом.

Если вдуматься, мрачных мыслей у Фэя было нисколько не меньше, чем у Леди. Но в голове все звучали слова, произнесенные Рейденсом в тот самый, последний, день, в последний их разговор.

– Сейчас мы не можем позволить себе страх и отчаяние. Только веру, – повторил Фэй, снова видя перед внутренним взором лицо Рейденса, его янтарные глаза и будто извиняющуюся улыбку.

– Думаешь, мне стоит начать верить в богов? – Она усмехнулась, зная, что Рейденс никогда не сказал бы так о богах. С ними у него были странные отношения.

– Думаю, тебе стоит начать верить в тех, кто действительно может спасти этот мир.

* * *

Нарро думал, что Сейлан никогда не наиграется. Что так и продолжит чертить на его коже линии метки рода Стормланнов. Теперь, благодаря ей, он ненавидел этот род еще сильнее. Ненавидел каждую линию и каждый изгиб в их вензеле. Слово «ненавижу» застряло в его голове и повторялось раз за разом, словно эхо, пока путы заклинания Лейси не спали и Сейлан не позволила ему уйти.

Лейси он, кстати, тоже теперь ненавидел. В этом и только в этом плане она сравнялась с прославленным родом Стормланнов.

– Исчезни. – Сейлан махнула рукой. Выглядела Леди разочарованной, значит, весь спектакль Нарро с наигранной беспомощностью был не зря.

«Надеюсь, ты исчезнешь в глубинах Моркета», – подумал Нарро, натягивая на лицо вежливую улыбку. Сейлан это должно было разозлить.

Он поклонился. С трудом удержался, чтобы не завалиться вперед. Но нет. Такой радости он ей не доставит.

На то, чтобы выйти из комнаты ровным шагом, ушли все силы. Как только дверь личных покоев Сейлан затворилась за ним, Нарро прижался спиной к стене, пытаясь отдышаться. Кожу под меткой жгло огнем. Отличное завершение дня.

Все тело ломило, словно Сейлан успела вколоть ему яд. Что ж, пусть это будет так. Нарро готов был сдохнуть, только бы не видеть больше никогда никого из Стормланнов.

Все так же держась за стену, он побрел к своей комнате. С одной стороны, хорошо, что Сейлан поселила его довольно близко, словно заложника. А с другой – пусть катится к Абелоун, он не будет благодарен ей даже за это.

Гроза закончилась, и оказалось, что под ней пряталась ночь. Глубокая, темная и холодная, с мутными облаками, размывающими луну так, будто смотришь на нее со дна озера. Коридоры уже опустели, здесь были только он и его звенящая в воздухе злость. Нарро успокаивал себя тем, что до комнаты может даже ползти и никто не увидит его позора. Хотя бы этот удар его гордости не придется терпеть.

Да, у него есть гордость. И его жалования явно недостаточно для того, чтобы она сейчас не рычала от ярости, как побитая собака. Сейлан определенно за это заплатит.

Нарро до крови прикусил губу, чтобы не застонать. Он всегда переносил магическое воздействие очень плохо. Первые мгновения после нанесения любого заклинания были наполнены пульсирующей болью, позже она могла утихать, если воздействие прекращалось, в противном же случае чужая магия продолжала вгрызаться в тело, словно оголодалое животное, и рвать его на части. Но следящие чары, которые Сейлан встроила в метку рода, были похожи скорее на когти, методично раздиравшие почему-то спину и жгущие кожу под чарами огнем.

Такая особенность в восприятии магии была мучительна. Зато Нарро всегда замечал чужое воздействие, что не раз спасало ему жизнь. Но сейчас он бы предпочел ничего не чувствовать. К несчастью, его «аллергия на магию», как он сам ее называл, не отключалась. Ее можно было глушить сильнодействующими средствами с побочными эффектами. Настолько интересными побочными эффектами, что в Бентской республике все эти средства были вне закона.

Облегчить страдание иным способом умел только один человек. Но этого человека Нарро сейчас хотел видеть немногим больше, чем Сейлан. А Сейлан должна провалиться ниже Моркета.

Попасть ключом в замок удалось с первого раза. Как бы ни сводило тело, руки не тряслись. Но вот в комнату он почти ввалился. Захлопнул дверь и уже готов был рухнуть на кровать и ждать, когда приступ хоть немного утихнет, как вдруг услышал:

– Только свет не зажигай.

Звучание этого голоса заставило Нарро замереть. Приятный тембр, знакомая манера чуть растягивать гласные, из-за которой речь казалась мелодичной, расслабленной, даже ленивой.

Нарро очень захотелось щелкнуть пальцами и зажечь все источники света в комнате. Еще и вложить в это действие побольше своего желания, чтобы они светили так же ярко, как летнее солнце в зените. Просто назло.

Но он этого не сделал.