Песни хищных птиц

Темный силуэт, очерченный синевато-белым лунным светом, сидел к Нарро полубоком, откинувшись в кресле и взгромоздив ноги на стол. Хорошо, что на столе ничего не было, потому что с этого совершенно невыносимого человека сталось бы «случайно» смести все на пол.

Он смотрел в окно, так что Нарро видел только его затылок. Волосы чуть отросли и теперь спускались по шее до свободного ворота рубашки. Нарро знал, что их цвет такой же холодный и серебристый, как луна этой ночью. Тусклый блик пятном ложился на руку, длинные пальцы которой отстукивали по подлокотнику медленный ритм. В комнате едва ощутимо под запахом прошедшей грозы чувствовался еще и знакомый табачный, сладковато-горький.

Когда-то Нарро слышал, что произнесение вслух имен злых духов может призвать их. Теперь он начинал в это верить.

– Скажи уже что-нибудь. Твое молчание слишком пугающее.

Он усмехнулся. Как показалось – немного грустно, но Нарро так и продолжил молчать. Вовсе не потому, что ему было нечего сказать. Наоборот. В нем было так много слов, что он не знал, с чего начать, что выбрать. Все известные языки мешались в невнятную кучу, во что-то совершенно несуразное, на чем точно невозможно было говорить.

– Нарро?

Не нужно было подходить и заглядывать в лицо, чтобы знать, как луна отражается в сине-зеленых радужках, но Нарро все равно подошел и заглянул. Чужие глаза посмотрели на него в ответ с немым вопросом. Глубокие, холодные и внимательные, цепкие, как и у всех из его семьи. Эту особенность Нарро тоже ненавидел.

– Что-то не так?

Он еще спрашивает. Спрашивает, по-птичьи наклонив голову набок. Спрашивает так, будто действительно не понимает.

Все известные Нарро языки наконец начинают складываться во что-то более-менее внятное.

– Неужели я не заслужил хотя бы приветствия?

– Скит[4], шер ир нигн

[5], слауд[6]. Катись обратно в тот разлом, из которого ты вылез, Сивиз, – произнес Нарро со всей возможной холодностью. Стало полегче.

Сивиз засмеялся. Мягко и тепло, словно Нарро сказал ему что-то приятное, хотя точно понял каждое из слов. Под этой – наигранной? – веселостью все равно виделась усталость. Нарро знал Сивиза слишком давно, чтобы не заметить сразу же.

– Безумно рад слышать твой голос. Но можно я пока не буду возвращаться в Моркет? Я с таким трудом оттуда вылезал и дико устал с дороги.

– Как пожелаете, господин, – проговорил Нарро почти мстительно сдержанным ровным тоном, каким и полагалось общаться слугам с герцогом Сивизом, старшим сыном второй ветви семейства Стормланнов, одним из членов совета Вольного города Альбиса, бывшим наследником титула Лорда Урадернского. Тем тоном, каким говорил с ним Нарро, только когда был на него зол.

Даже боль отошла на второй план. Отползла, будто в испуге.

Сивиз тяжело вздохнул. У Нарро по спине пробежали мурашки. Из окна тянуло влажным холодом осенней рейнгардской ночи, но он только сейчас это заметил. Но не отстранился. Так и продолжил стоять рядом с Сивизом, опираясь спиной на стол и едва не касаясь закинутых на столешницу ног.

– Давай ты будешь злиться на меня завтра? Или послезавтра. Все зависит от того, как долго я буду спать.

Теперь была очередь Нарро тяжело вздыхать. Потому что это было вполне себе в духе Сивиза. Приволочь его в Бентскую республику, бросить на полгода в Урадерне, попросив сопроводить Сейлан в Рейнгард, чтобы в итоге Нарро оказался в эпицентре вдруг разверзшегося Моркета.

Целых полгода. Нарро думал, что с ума сойдет.

И после этого Сивиз возникает из ниоткуда в кресле в его комнате, закидывает свои ботинки на стол, за которым Нарро уже привык есть, и действительно ждет, что Нарро не будет на него злиться?

На самом деле нет, не ждет. Даже примерно представляет, в каких выражениях его мысленно проклинают (потому что Нарро сам и учил Сивиза ругаться на офо). Но это часть их рутины и часть их чисто деловых отношений. Стоило бы отвести проклятиям отдельный пункт в трудовом договоре. Если бы такой договор был.

– Чтоб пустынное солнце сожгло твою кожу до самых костей, а ветер пусть их развеет. Уйти тебе лихими тропами и никогда не вернуться, – ответил Нарро.

– Поэтично, – хмыкнул Сивиз. – Всегда знал, что ты лирик в душе. Но правда, давай до завтра?

В смертельно усталом голосе слышалась мольба. И Нарро бы соврал, если бы сказал, что не получает от этого некоего садистского наслаждения, впрочем, его уже не хватало, чтобы заглушить вновь обострившийся приступ.

– И где же благородный господин изволит спать, прямо в кресле? – Вежливость сочилась ядом, одной капли которого хватило бы на весь этот проклятый замок.

– Если пустишь, могу и в твоей кровати.

– А я тогда где буду спать?

– Попробуешь угадать? – Губы Сивиза тронула улыбка.

Нарро закатил глаза.

– Да ладно, будто в первый раз.