Песни хищных птиц

Не в первый. Их с Сивизом до отвратительного часто заносило в места, в которых сама Абелоун не пожелала бы оказаться, так что на чем им только не приходилось спать. Одна кровать на двоих была роскошным вариантом. Можно было во сне случайно спихнуть Сивиза на пол, например. Но мысли об этом не порадовали. Боль обрушилась новой волной. Голову будто нашпиговывали раскаленным железом.

– Как ты прошел мимо комнат Сейлан незамеченным? – сменил тему Нарро. – Через окно влез?

Сивиз кивнул.

– Это третий этаж, – педантично обозначил Нарро.

– Представляешь, – вид у Сивиза сделался страдальческим, – я заметил.

Как правило, это Нарро пользовался дверями чуть реже, чем все нормальные существа. Но, пройди Сивиз мимо комнат Сейлан, она бы его почувствовала и перехватила, а иного способа попасть сюда изнутри замка не было. Встречаться же в таком состоянии с младшей сестрой Сивиз точно не собирался.

А состояние его было куда хуже, чем Сивизу хотелось показывать. Может, ему чуть лучше, чем самому Нарро, но он-то привык. И злился. Это хоть немного, но помогало. У Сивиза же и того не было. Все его нарочито ленивые и медленные жесты – просто попытка скрыть усталость, куда более сильную, чем обычно чувствуют после дороги. И Нарро догадывался о ее причинах.

Край улыбки Сивиза дрогнул, когда Нарро впился в него внимательным взглядом. Попытался отвернуться, но тут его, видимо, дернуло болью, и он невольно скривился. Тогда все стало окончательно понятно.

– Ты из Урадерна?

– Да. Прямиком из материнских объятий.

От Урадерна до Рейнгарда примерно три дня пути. Если учесть то рвение, с которым Сивиз обычно стремится оказаться как можно дальше от этого города, то нетрудно было догадаться, сколько он не спал.

Нарро все же щелкнул пальцами, зажигая неяркий синеватый свет настольной лампы. Сивиз сощурился и снова мучительно дернулся. Нарро бы стоило испытывать от этого мстительное удовольствие. Но он не испытывал. Злость таяла, а вместе с ней вернулось ощущение разрывающих кожу когтей. Но Нарро раздраженно оттолкнул его. Не до этого сейчас. Он позволит своей боли сожрать себя позже.

– То, что у тебя на лице, не сильно похоже на след от материнского поцелуя, – не удержался от язвительного замечания Нарро.

На самом деле темное пятно на скуле Сивиза в этом свете больше всего походило на ожог от раскаленного железа. Но это был просто синяк. Хотя нет, не «просто».

У Леди Йарн был ужасно неприятный магический талант. Она умела причинять страдания на расстоянии любому человеку, которому нанесла рану, до тех пор, пока увечье не заживет. А в том, что синяк остался от размашистой и хлесткой пощечины Леди Йарн, у Нарро не было ни капли сомнений. У них с Сейлан были аналогичные замашки. Разве что руку Йарн было некому перехватывать.

Он подался ближе, чуть наклонился и рассеянным жестом приложил ладонь ко лбу Сивиза, отводя серебристые пряди, падавшие ему на глаза. Обычно немного прохладная кожа пылала. И это несмотря на открытое окно и холодный ветер, из-за которого Нарро совсем продрог.

Сивиза лихорадило. Это вообще один из любимых способов Леди Йарн показать, что она зла и недовольна.

Как он в таком состоянии забрался на третий этаж через окно, все еще оставалось загадкой даже для Нарро. Впрочем, Сивиз всегда говорил, что в каждом человеке должна быть какая-то тайна. Сам он состоял из таких целиком.

– У меня есть мазь, думаю, достаточно, чтобы за ночь зажило, – сказал Нарро, отстраняясь.

Но Сивиз с неожиданной ловкостью перехватил его запястье. Пальцы у него дрожали. Другой рукой он потянулся к лицу Нарро, скользнул по щеке вверх, замерев, едва не коснувшись саднящей метки под глазом.

– Я надеялся, что она не станет срываться на тебе.

Странно было слышать что-то про надежду из уст Сивиза, который привык просчитывать чужие действия на несколько ходов вперед.

– Сам виноват, что вызвал подозрения Сейлан. Оставь.

Нашел же, когда в нее вцепиться.

Глаза Сивиза загорелись совсем нехорошо. Нарро отлично знал этот свет, он всегда прятался где-то в глубине его глаз, лишь иногда вспыхивая, холодно и опасно, как солнечный блик на обнаженном лезвии меча. Даже лихорадка не смогла его погасить. Обычно этот свет означал, что у Сивиза появились идея, план. И что вряд ли этот план кому-то понравится.

За Сейлан стало бы страшно, если бы Нарро не считал само ее рождение ошибкой.

– Я поговорю с ней завтра, – пообещал Сивиз. Слова прозвучали примерно как «я убью ее медленно».

– Ты уже знаешь, как использовать это против нее, – Нарро не спрашивал, поэтому Сивиз не стал отвечать. Он «надеялся», что Сейлан поступит иначе. Но знал, что поступит именно так.

«Надеюсь, моркетские твари будут отгрызать куски от твоего еще живого тела».

– Я приглушу боль, но это не слишком поможет, пока на тебе столько чар, – сказал Сивиз, однако Нарро качнул головой, высвобождаясь из его рук.

– Сейчас ты посидишь спокойно.