Пьесы

Доктор Хуф. Они стояли под манговым деревом и смотрели на нас. Не робея! Как антилопы, которые еще не знают, что человек страшен! Они были красивы. В тебе, мое прекрасное дитя, наивная прелесть этих индианок трогательно сочетается с цивилизацией двадцатого века.

Ганна(смеется). Какие смешные вещи вы говорите!.. Ну а дальше?

Доктор Хуф. В конце концов мы вышли на лужайку среди девственного леса. (С искренним увлечением.) Тысячи обнаженных девушек и мужчин сидели на корточках, образуя огромный круг. А над ними — луна, наш величайший бродячий актер.

Ганна. Ну как же эти девушки показываются голыми в присутствии такого множества мужчин?

Доктор Хуф. Они невинные, как природа… Я вошел в круг. (Поднимает обе руки.) Я воскликнул: «Гё-е-е-те!» И вот нетронутая природа тысячью голосов ответила мне «Гё-е-ете!» Я воскликнул: «Шекспи-и-ир!» — и в девственном лесу тысячеголосо прозвучало это священное имя.

По песчаной дорожке слева подходит Томас.

Ганна(испуганно встает). Томас, это тот господин, о котором я тебе рассказывала.

Томас(Ганне). Я хотел бы поговорить с этим господином наедине. (Представляется.) Томас Клеттерер.

Ганна идет по траве и собирает цветы.

Доктор Хуф

(встает). Меня зовут Хуф. Доктор философий. Однако глубочайшей философии жизни я так никогда и не постигну.

Ганна рвет цветы а уходит, оглядываясь на них.

Томас. Разумеется, я не имею права упрекать вас. Ганна пришла к вам сюда по собственной воле. Но я думаю, что должен ограждать ее от заблуждений, которые могли бы ей причинить вред. Ганне шестнадцать лет, она стоит на пороге жизни. Вы не должны подвергать ее опасности, которой Ганна себе и не представляет.

Два студента — в шапочках, с цветными лентами через плечо, шрамы на лицах, заклеенные пластырями, — входят справа и садятся на ближайшую скамейку.

Доктор Хуф. Ах, Томас, я никому не причиняю вреда. Всегда только себе самому. Всю жизнь я хожу по канату без шеста, мне никогда не ступить на твердую землю… Среди моих предков был один безумец. Произошло разрушительное смешение крови. И я — его результат. Этот предок у меня в крови, и мне от него не избавиться. Черт бы его побрал! У меня уже не осталось никаких иллюзий. Только одна огромная иллюзия — не иметь их больше…. Этот предок оставляет меня в покое только на несколько часов, когда я даю ему выпить.

Томас

(улыбаясь). Ему? Быть может, вы слишком много пьете?

Доктор Хуф. Как же нам обоим жить трезвыми?

Томас(улыбаясь). Вам вообще нельзя пить.

Доктор Xуф. Не будьте педантом, Томас, не будьте педантом!

Томас(улыбаясь). Если бы вы, вместо того чтобы пить, каждое утро по часику боксировали с грушей, как я, вы избавились бы от предка.

Доктор Хуф. Браво, Томас! Браво! Но это не так-то просто. Я был испорчен уже при рождении. Еще во чреве матери! Другим дается милость однажды достичь высочайших вершин духа. Шекспир!.. Человек — продукт случайности. (Пауза.) Разве не факт, милый мой Томас, что путь от протоплазмы до человека был короче, нежели путь от человека до Шекспира, Гёте и Данте? Кстати, о Данте! Как ты думаешь, Беатриче действительно была шлюха и обманула его?.. Так ему и надо!

Томас

(улыбаясь). Ему уже все равно. Он умер шесть столетий тому назад.

Доктор Хуф(отмахиваясь). Томас, остается неразрешимой загадкой — как это я сдал свои университетские экзамены?

Первый студент. Совершенно верно!

Доктор Хуф. Возможно, — как ты думаешь, милый мой Томас? — возможно, боги подмигнули моим профессорам, чтобы они дали мне выдержать экзамен?

Первый студент. Никакого сомнения! А то бы вы провалились.

Доктор Хуф(студентам). О вас, братцы, боги не позаботятся. Это большая разница. Вы будете когда-нибудь судьями и адвокатами, вы будете судить людей. Бедные люди! С вами, нищие духом братья мои, я никогда не буду иметь ничего общего… Сервантес, Данте, Шекспир и Гёте создали бессмертные творения. Но вас, братья мои, дух этих гигантов никогда не коснется.

Второй студент(вскакивая). Бесстыжий болван! (Подходит ближе, весь подергивается; согнув левую руку, правой протягивает доктору Хуфу визитную карточку.) Я ожидаю ваших секундантов.