Пьесы

К ю й к и б а й. Как? Он тронул обрученную девушку? Не поверю! Бегенч не мог этого сделать! Он же комсомолец! Новая власть, кажется, этому молодежь не учит! Черкез, ты что-то преувеличиваешь!

Ч е р к е з (с обидой бросает отцу). Не веришь мне — поверь вот этой благочестивой мусульманке!

С т а р у х а. Да, да, бай-ага! Я видела своими глазами. Он, бесстыжий, хотел ее обнять!

Б е г е н ч. Что? Обнять?!

С т а р у х а. Не думай, что я слишком стара! Мои глаза еще хорошо видят!

Б е г е н ч. Люди, не верьте! Эта старуха говорит неправду!

С т а р у х а. Неправду! Если ты мужчина, сознайся — брал ее за руку или нет?

Б е г е н ч. Да, за руку брал.

С т а р у х а. Люди, вы слышали?! Слышали?

Ч е р к е з (с криком). Тебе мало за это башку разбить!

Кидается на Бегенча, но Кюйкибай отталкивает его. Черкез снова кидается на комсомольца, тогда бай ударяет сына по лицу.

Ч е р к е з. За что бьешь, отец? Разве я виноват?!

К ю й к и б а й. Да, виноват… Молчи!

Ч е р к е з. В чем же моя вина?!

К ю й к и б а й. В том, что ты кулацкий сын. У тебя нет ни власти, ни чести, ни закона. Власть принадлежит им. Они что хотят, то и делают. Сегодня сын Чары-ага обнял твою невесту, а завтра ограбит тебя — и никто не посмеет остановить его, сказать поперек слова, потому что дехкан лишили всяких прав. Не осталось ни веры, ни чести, ни совести, все это отнял у людей колхоз. О боже! Зачем мы еще живы после всего этого? Почему не наступит конец света? Пойдем, сын кулака, пусть сами люди рассудят этого насильника!

Кюйкибай, Черкез и за ними хромая старуха уходят.

Б е г е н ч. Почтенные односельчане! Я знаю, что вы сейчас плохо думаете обо мне. Возможно, я поступил неправильно, что заговорил с Сахрой, нарушив тем самым наш обычай, но, клянусь, я не задел чести Сахры.

К у л а к. Вот так штука! У девушки два жениха!

С е р е д н я к. А я вам говорю, что Пальван-ага никогда не выдаст свою дочь за сына Чары! Кому не хочется породниться с баем!

К у л а к. Да бай голову оторвет этому Бегенчу!

Пошумев, люди постепенно расходятся, на сцене остаются Короткий с Длинным и Бегенч с Кандымом. Бегенч отряхивает гимнастерку, подымает с земли рюкзак.

Б е г е н ч. Как нехорошо получилось! Но все равно я вырву Сахру из лап дракона, даже если это будет стоить мне жизни!

На сцену быстрыми шагами входит отец Бегенча — Ч а р ы - а г а. Ему на вид можно дать лет шестьдесят. Он в полосатом халате с кушаком, в чокоях. Бегенч, завидев отца, хочет обнять его, но Чары-ага с обидой отстраняется, гневно говорит.

Ч а р ы - а г а. Приехал? Здравствуй! Только скажи мне — для чего ты приехал? В первый же день опозорить меня в глазах всего аула?

Б е г е н ч. Отец!

Ч а р ы - а г а. Мне сейчас все рассказали!

К а н д ы м. Чары-ага, не верьте! Люди неправду говорят!

Ч а р ы - а г а. Нет, язык народа свят: раз говорят, — значит, правда.

Б е г е н ч. Отец!

Ч а р ы - а г а. Какое тебе дело до чужой невесты?

К а н д ы м. Чары-ага, Бегенч и Сахра давно любят друг друга…

Ч а р ы - а г а. Что-о? Нет! В проданном саду деревья не сажают!

Б е г е н ч. Отец, прости! Сахра…

Ч а р ы - а г а. Если ты еще раз произнесешь имя байской невесты, то знай — у меня нет сына!

Чары-ага уходит. Кандым и Бегенч в растерянности смотрят друг на друга. Входит председатель колхоза  М я л и к  М е р г е н. Он одет в гимнастерку и галифе. На ногах — сапоги. У него большие усы. Голова покрыта тельпеком.

Б е г е н ч. Салам, Мерген-ага!

М я л и к. Салам, Бегенч! Я давно ждал тебя!

Бегенч порывается что-то сказать. Мялик жестом останавливает его.

М я л и к. Не надо… Я все знаю… Тебе, Бегенч, видимо, еще непонятно, в какое время мы живем. Враг хитер, он умеет воспользоваться каждым нашим неверным шагом. (Берет винтовку у Кандыма.) Видишь! Вот такие, как Кандым, молодые люди должны спокойно трудиться, а мы им говорим: трудитесь, но оружия из рук не выпускайте! Охраняйте колхоз от басмачей! Вот какая у нас в ауле обстановка, Бегенч!