Петербургское действо

До принца Жоржа съ одной стороны, до Гудовича съ другой дошли положительные слухи, что въ квартир Григорія Орлова, гд прежде бывали только кутежи и картежная игра, теперь собирается много народа уже не для вина и картъ, а для бесдъ о разныхъ государственныхъ вопросахъ. Конечно, ни принцу, ни начальнику тайной канцеляріи, лнивому Гудовичу, не могла и на умъ придти та причина, которая руководила сборищемъ Орловыхъ. Если-бы кто-либо сказалъ, что тамъ замышляется государственный переворотъ, то, конечно, каждый изъ «голштинцевъ», т. е. приверженцевъ императора, похохоталъ бы до слезъ надъ такой глупостью.

Единственный человкъ, который отнесся къ извстію объ этихъ сборищахъ серьезно, былъ Фленсбургъ, и онъ отрядилъ къ Орловымъ своего пріятеля Будберга съ просьбой поразнюхать, что тамъ творится.

Причина, руководившая Фленсбургомъ, была личная. Онъ искалъ теперь повсюду кругомъ себя средство какъ-нибудь отличиться въ глазахъ государя. За послднее время личныя дла Фленсбурга шли скверно. Фортуна отвернулась отъ него; графиня Маргарита почти перестала его принимать и обращалась съ нимъ сухо и рзко; а между тмъ Фленсбургъ былъ влюбленъ въ нее еще боле прежняго и боле чмъ когда-либо ревновалъ ее ко всмъ, и къ доктору Вурму, и къ старому Скабронскому, и къ самому Гольцу, и, наконецъ, за послдніе дни ревновалъ боле всего къ мальчишк, котораго Маргарита съ дйствительно невроятною ловкостью сдлала въ одинъ мсяцъ изъ рядового офицеромъ.

Что касается Шепелева, то Фленсбургъ имлъ право ревновать къ нему графиню на основаніи того, что слышалъ и видлъ собственными глазами. Помимо неудачи въ своихъ сердечныхъ длахъ, Фленсбургъ пересталъ быть тмъ, чмъ былъ еще недавно, — хотя и тайнымъ, случайнымъ, но все-таки самымъ вліятельнымъ лицомъ въ Петербург. Еще недавно онъ имлъ полное вліяніе надъ принцемъ Жоржемъ, который, въ свою очередь, имлъ вліяніе надъ племянникомъ, т. е. надъ государемъ. Теперь принцъ точно также любилъ своего фаворита и переводчика, но самъ не пользовался прежнимъ значеніемъ при государ. Принцъ, а слдовательно и Фленсбургь били побждены и уничтожены человкомъ, который обращался съ ними крайне любезно и мило.

Этотъ побдитель, захватившій теперь въ свои руки чуть не всю Россію, по крайней мр судьбы Россіи, былъ, конечно, прусскій посолъ. Первый же другъ Гольца въ Петербург была теперь графиня Скабронская. И влюбленный, ревнующій Фленсбургь ясно предвидлъ, къ чему приведетъ вскор дружба Гольца съ государемъ и съ красавицей иноземкой. Фленсбургъ не сомнвался въ скоромъ возвышеніи графини Скабронской, если только она не испортитъ все дло своимъ неосторожнымъ поведеніемъ. Онъ не сомнвался тоже, что первый человкъ въ Петербург, который при этомъ пострадаетъ, будетъ, конечно, онъ. Вдобавокъ одинъ изъ голштинскихъ офицеровъ, бывшій въ маскарад Гольца, слышалъ ясно, какъ пріятельница Маргариты и всеобщая незнакомка «Ночь» просила государя о высылк Фленсбурга.

И вотъ честолюбивый шлезвигскій дворянинъ стадъ мечтать теперь о томъ чтобы помимо принца какъ-нибудь приблизиться съ государю. Прежде всего онъ сталъ ухаживать за Гудовичемъ боле чмъ когда-либо и собирался, бросивъ мсто адьютанта ничего незначущаго теперь Жоржа. поступить членомъ въ канцелярію для разбора тайныхъ длъ. Онъ уже намекалъ объ этомъ Гудовичу, общая работать день и ночь, что, конечно, лнивому Гудовичу было на руку, и тотъ общалъ ему поговорить объ этомъ съ государемъ.

Одновременно съ этимъ Фленсбургъ сталъ присматривать за кружкомъ Орловыхъ. Какъ умный и тонкій человкъ, онъ ршился слдить за ними какъ можно осторожне и накрыть только тогда, когда время приспетъ и ему можно будетъ блистательно отличиться и сразу сдлаться близкимъ человкомъ къ государю. И вотъ тогда-то, видая государя часто, онъ помряется силами съ Гольцемъ и съ отвергнувшей его красавицей. Силенъ Гольцъ, красива Маргарита, но Фленсбургь не сомнвался въ побд. Надъ Гольцемъ онъ имлъ то преимущество, что зналъ страну ближе и говорилъ по-русски, надъ Маргаритой же въ томъ, что зналъ за ней кое-что, могущее, въ случа нужды, погубить ее въ глазахъ государя.

Впрочемъ, первая попытка Фленсбурга слдить за Орловыми не удалась. Посл двухъ или трехъ назойливыхъ посщеній Будберга сборища въ квартир превратились. И не смотря на вс свои старанія и даже не смотря на наемныхъ солдатъ изъ голштинскаго войска, говорящихъ по русски, Фленсбургъ не могъ узнать, продолжаются-ли гд-нибудь сборища. Говорить же объ этомъ онъ никому не хотлъ, даже принцу Жоржу ни слова ни разу не сказалъ о своемъ новомъ занятіи, потому что ему хотлось вести дло одному, и, накрывъ подозрительныхъ людей, присвоить себ всю честь великаго дла.