Петербургское действо

Въ Петр едорович была положительно жилка артиста, и не было только выдержки и прилежанія. Въ музык онъ могъ бы достигнуть извстнаго совершенства, если бы усидчиво занялся. Но онъ всегда бросался на музыку случайно, временно, мимолетно, предавался ей запоемъ и потомъ снова бросалъ на нсколько мсяцевъ, иногда на цлый годъ.

Однажды, будучи еще наслдникомъ престола, онъ самъ и Елизавета Петровна, по его просьб, розыскивали для него по всей Европ купить самую лучшую скрипку. Посл многихъ хлопотъ, переписки и крупной суммы, общанной за первую скрипку въ мір, была найдена такая въ Венеціи. Говорили, что скрипк 200 лтъ, что она диво дивное, чуть не сама играетъ и поетъ, какъ живой человкъ. Такъ, по крайней мр, описалъ ее, въ донесеніи государын россійской, посолъ при венеціанскомъ дож. Но, когда скрипка достигла Ораніенбаума, Петръ едоровичъ и не взглянулъ на нее. Въ это время онъ муштровалъ своихъ голштинцевъ и выдумывалъ какое-то построеніе для атаки, которое будто бы когда-то любилъ и предпочиталъ македонскій царь Филиппъ, отецъ знаменитаго Александра.

Теперь государь бросилъ вс свои заботы въ сторону, о войн и приготовленіяхъ не смлъ никто и заикаться. Государственный секретарь не смлъ появляться съ докладами, какъ бы они важны ни были. Даже съ Маргаритой государь пересталъ бесдовать и болтать, какъ прежде, по цлымъ часамъ. Онъ сидлъ за скрипкой, едва успвалъ позавтракать или пообдать и снова садился за пюпитръ съ нотами и снова разучивалъ квартетъ.

Однажды утромъ, недовольный своей игрой, онъ, въ припадк гнва, схватилъ скрипку и, ударивъ ею о пюпитръ, сломалъ его, и скрипка, конечно, разлетлась на десятки кусковъ. Черезъ минуту Петръ едоровичъ опомнился и понялъ, что самъ себя погубилъ, что къ скрипк этой онъ все-таки привыкъ и на новой окончательно не могъ бы играть. Тогда все, что только было въ Ораніенбаум придворныхъ, офицеровъ, адьютантовъ, — было послано въ Петербургъ въ одинъ день розыскать скрипку такого же размра, какъ разбитая. Даже принца Жоржа чуть-чуть не заставилъ государь тоже хать и розыскивать по столиц инструментъ.

Въ числ лицъ, посланныхъ на поиски, былъ Будбергь, который теперь замнилъ убитаго пріятеля въ должности адьютанта принца. Будбергу посчастливилось: онъ тотчасъ же, по прізд въ столицу, отыскалъ нмца музыканта, у котораго была цлая коллекція скрипокъ. Одну изъ нихъ, очень дорогую, съ которой бы нмецъ никогда не ршился разстаться, какъ съ другомъ или любимымъ дтищемъ, онъ, конечно пожертвовалъ для государя съ удовольствіемъ.

Когда Будбергъ у подъзда дворца принца садился съ инструментомъ въ бричку, запряженную тройкой ямскихъ, чтобы скакать въ Ораніенбаумъ, къ дворцу подъхалъ на извощик и подошелъ къ бричк незнакомый ему офицеръ, толстый, громадный, на короткихъ ногахъ.

Будбергу показалось, что онъ гд-то видалъ это чудовище и прежде. Но вспомнить его фамилію онъ не могъ.

Неуклюжій и огромный офицеръ былъ Василій Игнатьевичъ Шванвичъ.

Угрюмо, не называя себя, онъ, молча, передалъ Будбергу письмо и записку. Затмъ тотчасъ слъ на извощика обратно и ухалъ. Большое письмо было на имя его императорскаго величества съ обозначеніемъ, что содержитъ государственную тайну. Записка была для Будберга, и въ ней незнакомая личность говорила офицеру, что письмо императору заключаетъ въ себ открытіе самаго страшнаго заговора противъ правительства. Одинъ изъ участниковъ, именно преображенскій офицеръ Баскаковъ беретъ на себя адское намреніе убить государя. A если же Будбергъ или даже самъ государь не поврятъ неизвстному доносчику, то могутъ, арестовавъ офицера Пассека, немедленно найти при немъ вс данныя, вс списки участниковъ, даже документы, обличающіе все и всхъ.

Будбергъ былъ пораженъ, прочитавъ записку. Въ ней было сказано, что она есть краткое изложеніе того же, что въ подробностяхъ сказано въ письм къ императору.

Будбергъ и многіе другіе нмцы офицеры такъ мало обращали вниманія на все, что не касалось ихъ маленькаго честолюбиваго мірка, что они не знали, не подозрвали даже того, что было извстно въ любомъ кабак, въ любомъ трактир, чуть не на улиц. Весь Петербургъ за послдніе дни чуялъ что-то. Всякій, отъ вельможи до простолюдина, зналъ наврное, что какъ только будетъ государь въ отсутствіи изъ столицы и начнется датская война, то здсь произойдетъ событіе, посл котораго будетъ малолтній императоръ и правительница, или регентъ.

Будбергъ поскакалъ еще шибче въ Ораніенбаумъ, везя скрипку и доносъ. Только по дорог вспомнилъ онъ, что сдлалъ глупость, не арестовавъ незнакомаго неуклюжаго офицера и потерялъ слды, по которымъ можно было бы, въ случа нужды, узнать многое другое. Въ случа правдивости доноса государю и наградить не кого будетъ.

Вечеромъ Будбергъ былъ въ Ораніенбаум, передалъ лично государю инструментъ, и Петръ едоровичъ былъ въ восторг. Скрипка оказалась еще лучше, еще удобне его собственной.