Петербургское действо. Том 1

Но нет, не показалось. Из-под моста появились две фигуры, и бородатый мужик с дубиной, медленно обходя мост, чтобы преградить ему дорогу, крикнул весело, как показалось Шепелеву, несмотря на страх:

– Не спеши, барин! Аль не барин, солдат. Не спеши! Тутотка по ночам не указано ходить.

Шепелев хотел что-то произнести, но не мог. Мужик поднялся на мост, молодой человек хотел броситься бежать назад, но сзади поднимался на тот же мост другой товарищ. Невольно и почти бессознательно он взмахнул пустыми руками и крикнул, задыхаясь:

– Не подходи, убью!

Но оба мужика с обеих сторон какой-то спокойной походкой приближались к нему.

– Вишь, какой страшный! А ну, убей! Погляжу! – выговорил, подходя, молодой парень с дубиной. – Ну, не маши. А то вот я размахнусь, так взаправду ты у меня пополам перелетишь.

В ту же минуту бородатый мужик взял юношу за плечо и выговорил спокойно:

– Давай-кась тулуп и сапоги, а достальное – Господь с тобой. Нам не треба вашей амунички; и продать-то нельзя, не покупают. А вот тулупчишко и сапожки – это можно.

Оба мужика стали расстегивать с крючков тулупчик и едва успели снять его с оробевшего Шепелева, как один из них, бородатый, ахнул и бросился бежать опрометью с моста в сторону. Молодой парень пустился за ним. В ту же минуту из-за угла шибкой рысью появилась и приблизилась тройка лошадей и большие сани.

Шепелев невольно бросился навстречу саням, крича:

– Стой! Стой!

Тройка остановилась, но кучер крикнул ему:

– Пошел с дороги! Раздавлю! Меня не ограбишь, а то вот господа из ружьев убьют!

Но сидевшие в санях поднялись на своих местах и, приглядевшись, очевидно, поняли настоящее положение дела.

– Вот, Степан, те воры, а это преображенец. Они убежали с платьем его. Вон они…

Шепелев быстро приблизился к саням и увидел в них двух молодых офицеров в полузнакомых ему мундирах, так как он еще не привык распознавать гвардейские полки. Это были измайловцы или кирасиры.

– Сделайте милость, – заговорил молодой человек взволнованным голосом, – не оставляйте меня! Меня сейчас ограбили. Вы уедете, они опять меня догонят. Да и далеко идти, озябнешь в одном сюртуке.

Оба офицера, крайне моложавые на вид, казалось, чуть не по пятнадцати лет каждый, зашептались между собой и вдруг начали громко хохотать. Смех этот был настолько неожиданный, веселый и детски искренний, что Шепелев сам чуть не улыбнулся.

– Ну, садитесь, нечего делать. Довезем и будем вашими спасителями. Ведь вы, кажется, не простой солдат, вы рядовой из дворян?

– Да-с.

– Ну, вот я и права! – вымолвил офицер и вдруг будто смутился, но тотчас же засмеялся звучным, почти детским смехом.

Шепелев не заметил ничего, влез на облучок около кучера и себя не помнил от радости. Мысленно он клялся никогда более пешком не ходить к Тюфякиным. Тройка двигалась небольшой рысью, так как узкая дорога не позволяла ехать шибче, ибо пристяжные то и дело проваливались в мягком снегу.

– И как это тут одним ходить по ночам? – заговорил кучер. – Я вот сказывал, моя правда и вышла, – обернулся он в сани. – Вот видите, барыня… ох, тьфу!.. барин. Видите, барин, говорил я: скверное тут место, воровское… Первый раз поехали и вот одного уже упасли. А в другой раз, поди, и нас кто ограбит и коней отобьет. И прощай, лошадушки.

– Ну, перестань, не болтай! – выговорил другой офицер, молчавший до тех пор.

Голос его показался Шепелеву еще мягче, звучнее, еще более юношеский, нежели голос первого, и вдобавок со странным акцентом, выдававшим будто нерусское происхождение.

Шепелев, окончательно придя теперь в себя, обернулся к своим новым знакомым и стал всматриваться в них. Оба офицера были действительно крайне моложавы, а второй, сейчас заговоривший, был замечательно красив собой. Несмотря на то что месяц скрылся снова за тучи, Шепелев мог разглядеть обоих, и лицо второго офицера показалось ему необыкновенно оригинальным. В особенности большие глаза и тонкие, черные как смоль брови поразили его. Эти брови и глаза напомнили молодому человеку портрет приятельницы его матери, который всегда висел у нее в спальне. А приятельница эта была родом не русская, а грузинская княжна.

«Совсем та матушкина приятельница, – подумал Шепелев. – Красавец офицер! Вот кабы мне быть таким!»

Офицеры зашептались снова между собой и вдруг опять начали смеяться. В эту минуту месяц скользнул из-за облака, и на улице стало снова светло, как днем.

– Ну, однако, послушайте, сударь солдат, – выговорил первый офицер. – Садитесь как следует, лицом к коням. Нечего нас так разглядывать. Сглазите, пожалуй, вместо благодарности, что мы вас захватили.

Шепелев отвернулся, как ему приказывали, и вдруг странная мысль пришла ему в голову. Ему показались эти офицеры подозрительными.

Между тем начались улицы Петербурга, дорога сделалась сразу вдвое шире. Кучер припустил тройку во всю рысь и воскликнул:

– Эх! Не любо без бубенчиков. Точно вот воры едем, ворованное везем; либо конокрады, чужую тройку угнали.

– Я тебе уже сказала, не болтай, – раздался строгий голос второго офицера.

И затем тотчас же Шепелев услыхал за спиной своей новый звонкий залп хохота.