Петр Грушин

Картина полностью повторяется (Как оказалось, из‑за того, что цель находилась в секторе запрета стрельбы для второй и третьей пусковых установок. – Прим. авт.).

Фельдблюм. Третья, пуск!

И наконец‑то раздался грохот, такой ласкающий слух грохот стартовавшей ракеты… И вот на экране офицера наведения пачка импульсов ракеты приближается к пачке импульсов цели. Несколько секунд, и они совместились, экран залило облаком импульсов. Не видно ни цели, ни ракеты. Все в стрессе. Но вот из облака выползает сигнал ответчика ракеты, продолжающей движение и удаляющейся от цели.

Фельдблюм. Цель применила пассивные помехи.

Воронов доложил об этом в штаб полка».

Подрыв боевой части ракеты произошел в 8 часов 53 минуты, в 20 км от места пуска. Из‑за того что ракета была пущена предельно поздно, ей пришлось догонять уже удаляющуюся цель, и поэтому боевая часть ракеты взорвалась позади самолета, в 15 м ниже и правее его. Об этой самой памятной минуте своей жизни в книге «Операция „Перелет“» Пауэре писал:

«Неожиданно я услышал глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет вдруг наклонился вперед носом, и, как кажется, у него отломились крылья и хвостовое оперение. Господи, в меня попали!.. Точно я не знаю, в каком положении падал мой самолет, я видел во время падения только небо… У меня мелькнула мысль, что, может быть, взорвался двигатель, но я как раз смотрел вперед и видел, что с двигателем все в порядке. Я думаю, что это произошло на высоте приблизительно 68 тысяч футов (около 20,7 км. – Прим. авт

.)».

Оценивая события того дня, Грушин, как правило, был более прагматичен:

«Пауэрсу, в общем‑то, повезло. Ракета была пущена вдогон, а не навстречу. Поэтому, когда она настигла цель и взорвалась, осколки ее боевой части повредили самолет, но двигатель, словно щит, заслонил кабину пилота, размещенную в носовой части машины, и летчик остался жив».

Итак, первой ракетой у самолета было отбито левое крыло, повреждены двигатель, органы управления и хвостовое оперение. Выбраться из самолета самостоятельно Пауэре уже не мог: ему показалось, что его ноги были зажаты в кабине. То, что еще несколько минут назад было его самолетом, его недосягаемой крепостью, по огромной спирали стало опускаться к земле.

Спустя одну минуту 1‑м дивизионом капитана Н. Шелудько по U‑2 было выпущено еще три ракеты. Первая из них нашла свою цель, которой оказалось отделившееся от самолета левое крыло.

Но до окончательной развязки сюжета, закрутившегося в уральском небе, было еще далеко. Отметки, вновь появившиеся на экранах радиолокаторов, были приняты обоими командирами ракетных дивизионов за искусственные радиопомехи. К такому же выводу пришли и в радиотехническом батальоне. В результате на КП Свердловского объединения ПВО были получены доклады о применении целью помех, которыми в действительности являлись сам самолет, отвалившееся от него крыло и другие фрагменты.