Петр Грушин

О том, что в небе СССР был сбит американский самолет, было сообщено не сразу. Хрущев решил дождаться реакции американцев, и она не заставила себя ждать. Поскольку в назначенное время Пауэре не приземлился в Норвегии, в США, будучи уверенными в том, что пилот, следуя всем инструкциям, уничтожил свой самолет и покончил с собой, сделали 3 мая заявление, соответствовавшее легенде прикрытия операции «Перелет». В нем сообщалось о пропаже в воздушном пространстве Турции научно‑исследовательского самолета NASA, производившего изучение атмосферных явлений и взятие проб воздуха.

Приняв эту дипломатическую игру, 5 мая СССР опубликовал заявление о том, что 1 мая в советском воздушном пространстве был сбит американский военный самолет. Без подробностей и комментариев.

6 мая американцы, все еще находясь в неведении относительно судьбы летчика и самолета, вручили советскому руководству ноту, в которой сообщалось о том, что нарушение советской воздушной границы имело непреднамеренный характер: пилот сбился с курса из‑за повреждения кислородного оборудования, потерял сознание, и автопилот завел его в СССР.

В полную силу игра началась на следующий день, когда в СССР были опубликованы подробные сведения о сбитом самолете и первых показаниях Пауэрса.

Скандал с U‑2 развивался в США по нарастающей еще несколько дней. Как всегда в таких случаях, всплывали неожиданные подробности и совершенно удивительные обстоятельства. 9 мая Эйзенхауэр выступил с новым заявлением, в котором взял всю ответственность за этот полет на себя, подтвердив, что осуществление полетов над территорией СССР было рассчитанной политикой США.

История с уничтожением U‑2 послужила серьезным предупреждением США о том, что возможности советской ПВО значительно возросли, заставила полностью пересмотреть свои приоритеты в разведывательной деятельности.

Больше над советской территорией с подобными целями U‑2 не появлялся. А фотосъемки территории СССР с августа 1960 года начали осуществлять разведывательные спутники – 19 августа 1960 года американцы добились первого успешного возвращения на землю «полезного груза» из космоса.

Тем временем летом 1960 года большинство из продемонстрированных в Москве фрагментов U‑2 перевезли в Таганрог. Перед находившимся в этом городе ОКБ‑49 Г. М. Бериева, известного своими самолетами‑амфибиями, поставили задачу «воспроизведения» сверхвысотного разведчика. В свою очередь, казанскому ОКБ‑16 П. Ф. Зубца дали задание воспроизвести двигатель U‑2, имевший целый ряд оригинальных технических идей. Решение было, безусловно, вынужденным, но, видимо, единственно правильным в тот момент, когда даже руководители советской авиапромышленности сомневались в выполнимости подобной задачи. Ведь при этом отбрасывалось обычное рассуждение: «А можно ли это сделать?» Разработчикам просто вручался образец аппаратуры или элемент конструкции и говорилось: «Будьте любезны, сделайте точно такой же!»

Советскому «аналогу» самолета‑шпиона было дано обозначение С‑13, и всего через полтора года после начала работ его требовалось предъявить на летные испытания. Но очередное чудо американской авиатехники «воспроизведению» не поддалось. Для выполненной на пределе массовых и прочностных возможностей конструкции самолета оказалось губительным знакомство с неамериканской культурой авиационного производства. Масса большинства спроектированных элементов самолета, даже по расчетам, не вписывалась в отведенные для них рамки, и еще на бумаге «неуязвимый» самолет успел превратиться в обычную посредственность. До первого вылета С‑13 дело так и не дошло – точка была поставлена в мае 1962 года, когда после выпуска рабочих чертежей и изготовления ряда узлов самолета все работы по «аналогу» U‑2 были прекращены.

Глава 15. Молнии над полигоном

Успех первой победы ракетчиков над высотным разведчиком U‑2 стал причиной для «разбора полетов» на самом высоком уровне. Поставившему незадолго до нее под сомнение сам факт возможности длительных высотных полетов Председателю ГКАТ П. В. Дементьеву пришлось как никогда серьезно готовиться к заседанию Президиума ЦК КПСС, куда он был приглашен вместе с рядом генеральных конструкторов.

Из письма в ЦК КПСС Председателя ГКАТ П. В. Дементьева по поводу применения пилотируемых истребителей против самолетов‑нарушителей 9 апреля и 1 мая: