Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

Петр Алексеевич всегда отстаивал необходимость участия анархистов в рабочем движении и в профессиональных объединениях трудящихся, которые и открывали поле для такой массовой борьбы. С этим, в его представлении, была самым неразрывным образом связана идея восстановления Интернационала, состоящего из рабочих организаций, сочувствующих анархистам. В 1907 году Кропоткин вспоминал, что в издававшейся им газете Le Révolté было опубликовано «верных десятка 2 статей о необход[имости] работы в рабочих организациях». На встрече с ним в Детройте в 1897 году немецко-американский анархист Йоганн Мост заявил российскому товарищу: «Когда вы начали кампанию в пользу работы в тред-юнионах, я был сперва очень против. Но потом понял, что вы правы, и тоже веду теперь». Первоначально немногие соратники поддерживали эту идею. «Было время, – свидетельствовал Петр Алексеевич, – когда я вел эту кампанию против всех, не говоря уже о Граве, Мал[атесте] и др[угих]. А начал я ее, по правде, еще с Bulletin («Бюллетеня Юрской федерации». –

Авт.), где вечно писал о trade unions, с кот[орыми] вел уже тогда разговоры»[1114]

.

Кропоткин агитировал за укрепление профсоюзов и включение анархистов в их работу. В 1900 году в газете Freedom он призывал к созыву всеобщего «конвента труда», а в 1901-м – к созданию «международной федерации всех профсоюзов всей Земли». Большие надежды вызвали у него радикальная забастовка барселонских металлистов в 1902 году и наметившийся подъем забастовочного движения в Европе. Эти события побудили Кропоткина предложить создание «Международного союза труда». Его идея озвучена испанским анархистом Ансельмо Лоренсо (1841–1914) в газете

Tierra y Libertad[1115]

13 сентября 1902 года. Был поставлен вопрос об организации рабочего Интернационала, который должен был в общем виде выступать за социалистические цели и социализацию экономики, самоосвобождение трудящихся, готовить забастовки, вести борьбу против женского и детского труда, способствовать развитию кооперации, а в будущем – разрабатывать планы социалистической экспроприации производства. При составлении более детальной программы следовало принять во внимание, чем новое международное объединение будет отличаться от прежнего Интернационала. Интересно, что в двух последующих номерах газеты ее издатель, Федерико Уралес (1864–1942), отверг это предложение, показавшееся ему упрощенным и обращенным в прошлое.

Ратуя за работу анархистов в рабочих профессиональных объединениях, Кропоткин имел в виду не только тактические соображения. Дело было не просто в расширении влияния на трудящееся население. Напомним, что в его представлениях о будущем анархо-коммунистическом обществе профессиональные и производственные объединения работников занимали важное место. В принципе, он считал, что в основе социальной организации свободного мира должны будут лежать самоуправляющиеся и ориентированные на самообеспечение вольные коммуны, которые затем станут объединяться снизу в федерации. Тем не менее важно было дополнить эти сообщества союзами и ассоциациями иного рода, в том числе и свободными ассоциациями производителей. Еще в антиавторитарном крыле Первого Интернационала существовала убежденность в том, что на эти производственные ассоциации лягут задачи технического управления производством и его координации и что прообразом и основой этих будущих ассоциаций могут стать рабочие союзы и общества сопротивления (профсоюзы), возникающие для ведения трудящимися экономической стачечной борьбы еще в условиях капитализма. Именно на этих представлениях выросло в конце XIX – начале XX века анархистское рабочее движение Испании, пережившее распад Первого Интернационала. Позднее на базе этих же взглядов стало формироваться революционно-синдикалистское движение – радикальные, федералистски организованные профсоюзы (по-французски – syndicats), объявившие о своей независимости от политических партий и ориентированные на бескомпромиссную социально-экономическую борьбу с капиталом.

Петр Алексеевич всегда выступал за то, чтобы анархисты включались в рабочее движение и защищали его независимость от политических партий и их своекорыстной борьбы за власть. Даже тогда, когда едва ли не большинство его товарищей увлеклись индивидуальными актами бунта и покушениями, надеясь пробудить Великого Спящего – народ. Кропоткина можно по праву считать одним из «отцов» революционного синдикализма, хотя ему так и не пришлось состоять ни в одном профсоюзе.