Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

Кропоткин позитивно оценивал ту «общую идею революции», которую предложили синдикалисты. «Организация, о которой они повествуют нам, – замечал Петр Алексеевич, – имеет уже то преимущество, что она не основана больше на иерархической – лестничной и чиновничьей – бюрократии, как основаны были все организации, прославлявшиеся до сих пор социалистами-государственниками. Чувствуется, наоборот, в книге Пато и Пуже живительный дух анархии в их представлении о будущем…»[1123]

В то же время Кропоткин пришел к выводу, что Пато и Пуже «платят еще довольно большую дань прошлому», то есть марксизму. Они «рисуют нам еще не анархию», и их «синдикальная утопия» не вполне последовательно разрывает с централизмом и нормами старого общества. Так, «конфедеральный съезд» синдикатов в их модели занимается вопросами, «которые будут лучше разрешаться на местах, без центральной палаты». Кропоткин критикует представления о том, что каждое «предприятие в области общественно-необходимого труда» обязано будет выполнять решения Центра (вместо того чтобы объединять и согласовывать принимаемые решения «снизу вверх», как это предполагается в анархистском федерализме). «Что касается "Конфедерального Комитета", то он слишком много заимствует у того самого правительства, которое он только что свергнул»[1124]

, – писал он.

«Стремление авторов к примирению» с элементами старого общества Кропоткин видел также в отступлении от коммунистического принципа организации хозяйственной жизни: от каждого по способностям, каждому по потребностям в пределах производственных возможностей. Так, Пато и Пуже «предлагают сочетание коммунизма для всех предметов первой необходимости с книжкой "трудовых чеков", выдаваемой каждому члену общества для приобретения предметов роскоши» (сохранение после революции системы зарплаты, выдаваемой в рабочих чеках, отстаивали и тогдашние марксисты). Такой же непоследовательностью Кропоткин считает идею «экспроприировать крупные поместья и эксплуатировать их синдикатами», но при этом «сохранить и мелкие и средние земельные хозяйства, которые будут по-прежнему обрабатываться их теперешними хозяевами»[1125].

В предвоенные годы синдикалистское движение появилось в британских профсоюзах. Мощные всеобщие стачки угольщиков и транспортников перед Первой мировой войной внушали Кропоткину оптимизм. В 1913 году в Лондоне прошла международная конференция синдикалистских профсоюзов, на которой было принято решение о создании их объединения. Сам Кропоткин на ней не присутствовал, зато важная организационная работа выпала на долю его соратника Александра Моисеевича Шапиро (1882–1946).

* * *

Петр Алексеевич был убежден, что анархистам следует участвовать не только в рабочем, но и в других общественных движениях, стремясь вносить в них свою повестку дня, свои задачи и цели. В движениях за политические свободы, против национального гнета, в кооперативных движениях – повсюду он предлагал «выдвигать народные вопросы», иными словами, «ставить экономический вопрос» о борьбе с любой эксплуатацией человека человеком. «Везде

мы можем сказать свое слово, внести свою идею, новую и плодотворную», – писал Кропоткин Марии Гольдсмит 11 мая 1897 года. Но в то же время он понимал, что далеко не во всех общественных движениях анархистам стоит принимать участие. Так, например, он заявлял, что в восстании, которое в тот момент поднялось на Крите против власти Османской империи, «делать нечего», поскольку «движение пошло государственное». Теоретик анархизма напоминал: «Для нас есть один

предел: никогда мы не станем в ряды эксплуататоров, правящих и духовных наставников; и никогда мы не станем выбирать или назначать себе эксплуататоров, правителей, наставников… Никогда мы руки не приложим к созиданию какой бы то ни было пирамидальной организации – экономической, правительственной или учительски-религиозной (хотя бы даже революционной); никогда своими руками не будем создавать правления человека над человеком в области производства и распределения, политич[еской] организации, наставничества, револ[юционной] организации и т. п.»[1126].

Таким образом, надеялся Кропоткин, путем упорной, кропотливой работы анархистам удастся к моменту революции превратить анархистское меньшинство в большинство населения. И тогда социальный переворот пройдет по-анархически: население сплотится в вольные коммуны, возьмет в свои руки производство, распределение и все сферы жизни и начнет строить ее по-новому, на безвластнических, неиерархических и вольно-коммунистических началах свободной федерации и взаимопомощи. Ну а если – нет? А что, если к моменту революции анархистские идеи и представления еще не смогут распространиться до такой степени? Что, если революция пойдет не по-анархически?