Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны

Поводом к началу массовых репрессий в Петрограде послужило убийство 30 августа 1918 г. главы Петроградской ЧК М.С. Урицкого студентом Политехнического института Л.А. Каннегисером. В тот же день в Москве произошло покушение на В.И. Ленина. Через четыре часа после убийства Урицкого все руководство Петроградского комитета РКП(б) собралось в бывшей гостинице «Астория», занятой под 1-й Дом Совета. Перед собравшимися выступил Г.Е. Зиновьев, предложивший в ответ на убийство принять «соответствующие меры». По воспоминаниям известной деятельницы партии Е.Д. Стасовой, «в числе таких мер он предложил разрешить всем рабочим расправляться с интеллигенцией по-своему прямо на улице». Сама Стасова выступила против этого предложения по следующим мотивам: «Я сказала, что считаю предложение Зиновьева неправильным, так как оно обернется против нас в первую голову. Черносотенцы начнут действовать под видом рабочих и перебьют всю нашу верхушку»[1082]. В итоге совещание решило создать специальные «тройки» по районам города для «выявления контрреволюционных элементов». Начались массовые аресты. По признанию Е.Д. Стасовой: «Часто аресты бывали неправильными, так как арестовывали по случайным данным. В число арестованных попадали люди, сочувствующие нам, работавшие с нами и т. д.»

[1083]. Один из петроградских интеллигентов вспоминал об этом времени: «Вооруженные красноармейцы и матросы врывались в дома и арестовывали лиц по собственному усмотрению. Не было и речи о том, что арестованные имели хотя бы отдаленное отношение к убийству или самому убийце… Арестованных отправляли без всякого предварительного допроса в тюрьму, хотя бы их вина состояла только в том, что они были „буржуями“ или интеллигентами… Председатель петроградской коммуны Зиновьев не испугался бросить в массы лозунг: „Вы, буржуазия, убиваете отдельных личностей, а мы убиваем целые классы“»[1084]

.

5 сентября 1918 г. Совнарком принял декрет о «красном терроре», в котором говорилось, что «обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью». Декрет предоставил ВЧК право арестовывать, помещать в концентрационный лагерь и расстреливать всех «прикосновенных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам», при этом имена расстрелянных должны были публиковаться[1085]. Петроградские газеты начали печатать списки расстрелянных заложников. В число заложников попадали не участники контрреволюционных заговоров, а главным образом люди, арестованные за принадлежность к определенному классу или социальной группе. «Беспрерывно приходили вести то об обысках, то об арестах, иногда даже среди родных, притом людей ничего общего с политикой не имевших, ни в чем не замешанных», – вспоминал о Петрограде сентября 1918 г. земский деятель Н.В. Савич

[1086].

Красный террор проводился с целью запугать, деморализовать «бывшие господствующие классы». Отсюда его массовость, публикация списков расстрелянных и т. п. «Это система планомерного проведения в жизнь насилия <…>, – писал исследователь красного террора С.П. Мельгунов. – Это не эксцессы, которым можно найти в психологии Гражданской войны то или иное объяснение… Моральный ужас террора, его разлагающее влияние на человеческую психику, в конце концов, не в отдельных убийствах, и даже не в количестве их, а именно в системе»[1087]

.

По данным большевиков, за сентябрь 1918 г. по постановлениям Петроградской ЧК было расстреляно 500 заложников. Однако, по неофициальным сведениям, число казненных достигало 1300 человек. Многие из них были убиты по решению местных советов: только в Кронштадте за одну ночь расстреляли 400 человек. Английский военный священник сообщал лорду Керзону: «В последних числах августа две барки, наполненные офицерами, потоплены, и трупы их были выброшены в имении одного из моих друзей, расположенном на Финском заливе; многие были связаны по двое и по трое колючей проволокой»[1088].

Призывы к массовому террору заполнили страницы газет. Публиковались резолюции партийных и рабочих собраний в поддержку репрессий. Даже школьники не остались в стороне. Группа подростков-коммунистов в сентябре 1918 г. писала: «Мы, члены молодежи только что организовавшейся ячейки [РКСМ] при бывшей 3-й мужской гимназии <…>, единогласно постановили: необходимо применить массовый красный террор для всех без исключения соглашателей и контрреволюционеров»[1089].

Очередное усиление репрессий произошло летом 1919 г. после наступления на Петроград белых войск. Жена одного из бывших офицеров старой армии на допросе в ЧК осенью 1919 г.