Пять баксов для доктора Брауна. Книга 5

Но и послы, и министры – все находились тут, разошедшегося американца ни в какое министерство не повезли, под один локоть его держала княгиня, на другом повисла какая-то еще дама, а сзади бежал младший Булла и безостановочно крутил ручку киноаппарата. Победа была полной.

* * *

Но тут в толпе начался беспорядок, послышались смешки, восклицания, и в манеж въехал зеленый «Руссо-Балт». Из него выскочили сначала некто в кепке с опущенными ушами, а затем – маленький, худой человек с веселым, скуластым, несколько азиатским лицом, длинными усами и красным от мороза носом. Одет он был в шофферский плащ поверх шубы, голову обматывал теплый платок, огромное кепи венчал залихватский бантик на макушке. Человек поднял на лоб «консервы». Это был Андрей Платонович Нагель – шеф петербургского журнала «Автомобиль». Знаменитый гонщик, пересекший Альпы, не раз завоевывавший золотую медаль в России, и сорвавший два первых места и одно девятое в прошлом году на ралли «Автомобиль Монако».

Произошел большой шум, радость и веселье. Чемпиону – с некоторым конфузом – представили новоявленных победителей. То, что сказал Нагель, двое джентльменов не поняли, но это было и не нужно. В голосе знаменитого гонщика и его напарника, которые, наконец, вернулись с последнего «Автомобиль Монако», звучало неподдельное удивление. С недоумением они смотрели на двоих джентльменов.

В воздухе повисла тишина. Тишина становилась все более напряженной.

– Позвольте, господа, – княгиня Долгорукая сосредоточенно хмурила свои густые брови (ямочек на щеках в этот раз видно не было), – но как же так?

Д.Э. Саммерс и М.Р. Маллоу посмотрели друг на друга. Пожали плечами. Обернулись к остальным.

– Люди, чьими именами вы изволили назваться, – сказала Долгорукая, – несколько дней назад покинули Монако. Третий приз у мистера Брюс-Брауна и восьмой – у мистера Малфорда.

Нагель кивнул утвердительно и вынул из-за пазухи газету. Газета, как раньше фото, пошла по рукам.

– Ничего не понимаю, – сказал Д.Э. Саммерс. – Но ведь мы и не думали называться этими именами!

– Как? – хором изумились автомобилисты.

– Что мы имеете в виду? – нахмурился Всеволожский.

– Не понимаю, – удивленно проговорила Долгорукая.

– А я все думал, чьи же имена имел в виду господин граф, – сказал М.Р. Маллоу, обращаясь к компаньону. – Вот, оказывается, в чем дело! Вот, с кем нас перепутали!

– Почему же вы не развеяли слухи сразу? – с подозрением спросил инженер Кузнецов.

Дюк развел руками.

– Да мы как-то не думали, – оправдывался он. – Мы даже не сразу поняли, что произошло недоразумение. Ну, а потом… потом нужно было во что бы то ни стало сохранить инкогнито, потому что…

Произошла заминка.

– Очевидно, слухи о деталях нашего инкогнито каким-то образом просочились в прессу, – переборол неловкость Маллоу. – Дело в том…

Он все-таки замолк. Тут смутились автомобилисты. Долгорукая покраснела. Но Маллоу смотрел не на нее. Он смотрел на компаньона. А тот потемнел лицом, сжал зубы и уставился себе под ноги.

– Ну, зачем ты, – пробормотал он. – Кто тебя просил? В конце концов, теперь это уже неважно. Теперь уже это мое частное дело.

Опять воцарилась тишина.

– Он хотел увидеть отца, – печально произнес Маллоу.

Все взоры обратились на Д.Э.

– Да, – мрачно подтвердил он, с вызовом поднимая голову. – Я сын пастора. Позор семьи. Клянусь, отец ничего бы обо мне не узнал. И если это играет роль в отношении моей…

– Гм, – напомнил о себе компаньон.

– …нашей, – поправился Джейк, – нашей победы, то… ну, тогда не знаю, что вам и сказать, господа.

И пошел из манежа прочь.

Скандал был огромен. То, что сказал американец, было мгновенно подхвачено автомобилистами:

– Он что, действительно сын пастора?

– А вы разве не видите?

– Господа, пастор – немец! Председатель немецкого общества!

– Я же говорил вам: нет дыма без огня!

– Подумать только, эти писаки и тут успели!

– Все это, скорее, анекдот.

– Да ведь это профанация!

– Позор редактору! Пусть принесет извинения!

– Остановите произвол прессы!

– Вот, господа, из-за такого-то беспорядка и есть все наши беды! Самая большая беда России – это…

– Дураки и дороги!

Голос, выкрикнувший про дураков и дороги, встретили овацией. А М.Р. Маллоу, взвесив так и этак эту философскую сентенцию и придя к выводу, что это, пожалуй, так и есть, в который раз подивившись тому, что все образованные русские разговаривают между собою по-французски, пьяный от шампанского и событий, отправился догонять компаньона. Двоим джентльменам нужно было в банк, а затем готовиться к отъезду.

В двух шагах от цели

Слухи о войне с Германией оказались ложными