Пять баксов для доктора Брауна. Книга 5

– Мужички, ваше сиятельство, – сказал он, глядя бесстыжими глазами, – у нас хозяйственные. Сколько эти суки буферов на товарных станциях своровали – и не сосчитаешь! Им хоть паровоз дай – разберут. Жесть, железки всякие – известно, где: в кузнице. Стекла, поди, в окна вставили. А готовые рессоры – это вообще прелесть. Небось, уже и следов не сыщешь. Вот и концы в воду. Ха-ха-ха!

Общее молчание было ему ответом.

– Скажите, чтобы вывели этого человека! – отчетливо сказала мужу Долгорукая.

К нему пошли, но репортер не унимался.

– А знаете, ваше сиятельство, где искать надо? – крикнул он. – Я вам скажу. Небось, не одна изба сгорела от той лампы, которую они из бака заправили. Бензином, бензином – керосиную лампу! Ха-ха-ха!

Яковлев, уже собравшийся выкинуть газетчика на улицу, смотрел на графа.

– Боже мой, – с мукой в голосе сказал Д.Э. Саммерс, – никогда не был снобом, но должны же быть какие-то границы! Вы не представляете, как мы измучились с этим апашем. Всю дорогу он ни одной минуты не был трезвым. Требовал остановки у каждого кабака. Вымогал у нас выпивку. Шантажировал. Отправлял свои ужасные телеграммы в духе бульварных романов – а потом не брезговал при нас сочинять новые. Я удивлен, что в газете вообще его держат! Ночью, когда у нас встала машина, он все твердил, что рядом-де находится волк. Рвался отобрать у меня револьвер. Его, видите ли, не смущало, что это не волк, а пень. Помните пень на Рижском шоссе? Вот, я так и знал! Его все помнят, кроме этого представителя прессы. А с утра и вовсе оказалось, что он ловит на себе воробышков!

И Д.Э. тоже повернулся к остальным.

– Это конченый человек, господа. Он пьяница и сумасшедший! Он знает английский – и это единственное его достоинство!

Маллоу переводил, Восторгова немедленно вывели, а Мордвинов тем временем искал кого-то в толпе. Его бледные щеки теперь пылали.

– Мистер Фриде… Маркус Сергеевич, – позвал он, – вы, я полагаю, не станете отказываться от своих слов? Повторите их, сделайте милость.

И тогда Фриде во всеуслышанье заявил:

– Я сказал вам тогда, что не имею к этим людям никакого отношения. Они – торговые агенты Форда.

– Вы и теперь будете отрицать свое сотрудничество с «Форд Мотор»? – поинтересовался у компаньонов граф.

– И не подумаем, – сказал Саммерс. – Да, мы торговые агенты Форда. Теперь – да. Ваши небезынтересные обвинения навели нас на мысль: что, если в самом деле предложить «Форд Мотор» свои услуги? Предложение было принято, и …

Договорить ему не дали. Теперь уже отовсюду раздавались поздравления, крики «Ура!» и «Виват!». Журналисты строчили в блокнотах. Между участниками ралли забегали лакеи с подносами шампанского.

– Признаюсь, ваши обвинения приводили в бешенство, – беря бокал, сказал Д.Э. графу. – Но вынужден сказать: именно они навели меня на эту идею.

– Но-но, «меня», – засмеялся Маллоу. – Нас!

– Да, нас, – кивнул Саммерс. – Дамы и господа, тост: за графа Мордвинова! Ваше сиятельство, примите нашу самую искреннюю благодарность!

От содержимого графского бокала он успел увернуться.

– Ой, ваше сиятельство! – воскликнул он при этом. – Хотите, я вам дам лучшую версию? Вы никогда не думали о том, что я, возможно, шпион?

Маллоу сделал ему страшные глаза, но засранец упрямо продолжал.

– Германский шпион, а? Мы оба шпионы. Эй, что ты стоишь, переводи, давай!

Маллоу сложил руки на груди.

– Нет, – сказал он просто.

Но это не помогло кудрявому дипломату, обладавшему, в отличие от некоторых, чувством меры. Мордвинов разобрал слово «германский» и требовал, чтобы ему перевели слова этого проходимца.

– Мой компаньон пошутил, – сказал М.Р.

– Сейчас ты у меня дошутишься! – заорал просунувшийся в дверь Восторгов. – Америкашка поганый! Ишь, умный выискался!

Он продолжал орать, уже по-русски, и, судя по тому, как он тыкал пальцем то в одного американца, то в другого, сообщил своим соотечественникам гораздо больше, чем про шпионов. Мордвинов тоже начал кричать. Репортера схватили за шиворот и сдали прибежавшему gorodovoy. Потом все стали уговаривать графа, но граф успокаиваться не желал, и кончилось тем, что его отправили домой. Причем, пока Кузнецов и Беляев вели его к автомобилю, Мордвинов дважды вырывался. Однако, слова «германские шпионы» облетели манеж уже по-французски.

– Не знаю, как вам и сказать, дамы и господа, – развел руками Дюк. – Вы, конечно, можете делать с нами, что угодно, только…

– Только мы оба по-немецки один «доннерветтер» знаем, – закончил за него Джейк. – Слушай, ты им скажи, что я хочу полицию!

– Ты не хочешь полицию, – твердо сказал Дюк. – Не хочешь. Понял?

– Нет, я хочу! – уперся Джейк. – Хочу! А еще я хочу в посольство!

– Зачем же, мистер Саммерс? – рассмеялась княгиня Долгорукая. – Ваш посол только что пил с вами шампанское! Фриде при вас же показал ему поздравительную телеграмму от Форда.

– Да? – удивился Джейк. – Тогда я хочу в министерство!