Пять рассерженных жён

— Но не мог же я позволит ей умереть неестественной смертью, — принялся оправдываться Фрол Прокофьевич. — Все знают как Татьяна переходит дорогу. Умри она под колёсами, это не удивило бы никого. Сонечка, поймите, за короткий период слишком много смертей. Я не мог привлекать внимание милиции к компании. Я и сам был не рад под колёса. К месту сказать, пришлось переплачивать.

— Переплачивать? — изумилась я. — Что вы имеете в виду?

— Я говорю о специалисте, который должен был их всех убить. Закажи я простые убийства, ну, из пистолета, платить пришлось бы гораздо меньше. Вы не представляет, Сонечка, как мало у нас в этом деле хороших специалистов, — горестно признался Фрол Прокофьевич. — А тут ещё сразу шесть смертей, и каждая должна от предыдущей отличаться, чтобы не вызвать у родственников подозрений. Шесть смертей, целых шесть. Это не шутка.

— Шесть смертей? — удивилась я. — Чья шестая? Ах, да, моя. Нет, вы негодяй! Так спокойно говорите об этом! Кого вы хотели убить? Ангелов! Ангелов, а не женщин. Взять хотя бы Зинку-пензючку. Зинаида! Умница! Красавица! Гордость нашей науки! Какой урон вы собирались нанести нашему государству. Здесь пахнет покруче статьёй, чем какое-то заурядное убийство. Какой смертью должна была умереть Зинка?! Признавайтесь?! — я даже топнула ногой.

Фрол Прокофьевич побледнел и прошептал:

— Этой, паучьей…

— А-аа! — ужаснулась я. — Затравить её хотели пауками-скакунами! Изверги! А Тамарку как хотели мою убрать?

— С помощью кота, — пролепетал Фрол Прокофьевич.

Здесь я даже обрадовалась и хлопнула в ладоши.

— Ха! Что я говорила! И ещё мне никто не верил. Эх, жалко, жалко что нет здесь Тамарки. Пусть бы послушала она.

Фрол Прокофьевич пришёл в ужас. Пожалуй, он был даже близок к апоплексическому удару.

— Соня, Соня, — замямлил он, — умоляю, мне даже думать об этом невыносимо.

— Вы хотели заразить бешенством Тамаркиного кота?! — возмущённо спросила я.

Он, едва не рыдая, закивал головой, мол да, да.

— А теперь вам даже думать об этом невыносимо? А каково же коту? А моей Тамарке? Умереть от бешенства, что может быть оскорбительней? Ха, заразить котовым бешенством, будто ей своего мало! И кто же вы после этого?

— Соня, милая, не знаю, — признался Фрол Прокофьевич. — Просто слов не нахожу. Ну если хотите, возьмите и сейчас же убейте меня!

— Какой вы хитрый! — возмутилась я. — Умереть такой лёгкой смертью! Нет, лучше я отдам вас в лапы ваших жён, если вы ещё не передумали их спасать.

Фрол Прокофьевич уже истерично замотал головой.

— Соня, — завопил он, — не передумал! Соня, я сволочь, но они меня довели. Я не виноват, Соня. Человек слаб, а я всего лишь человек.

— Постойте, — вдруг усомнилась я. — А как же вы рассчитывали заразить Тамарку от кота, когда она с ним почти не общается? Скорей удар принял бы Даня, который с утра до вечера этого кота лупит, пытаясь сделать из него человека.

— На кота мы не рассчитывали, — скромно признался Фрол Прокофьевич.

Я возмутилась его «мы». Он уже не отделяет себя от киллера. Вот до чего докатился наш интеллигент. Боюсь, такая участь ждёт всю интеллигенцию, если и дальше так пойдёт дело. Пора! Пора наводить в стране порядок!

— То есть, как не рассчитывали вы на кота? — удивилась я.

— Кот был заражён для прикрытия, чтобы потом киллер мог заразить Тамару и спихнуть все на кота. Нужна же естественная смерть.

— Вам естественная смерть, а коту что? Ни за хрен собачий должно погибнуть бедное животное. Нет, Фрол Прокофьевич, это никуда не годиться. К своей цели вы готовы идти уже буквально по трупам! Это стыд и срам! Такая пошлая неразборчивость в средствах. Впрочем, чего ещё можно ждать от адвоката?

— Соня, Соня, я умру, я не доживу, — сгорая от стыда, бормотал Фрол Прокофьевич.

Он был так жалок, что я остыла. Глупо кричать на того, кто не может дать достойного отпора. Никогда не любила лёгких побед.

— Хорошо, — сказала я, — говорите, чего от меня хотите, раз совести у вас нет.

Фрол Прокофьевич преисполнился благодарностью и даже попытался поцеловать мою руку. Руку я ему, конечно, не дала, а высказаться позволила.

— Сонечка, я совершил большую глупость, за которую себя казню. Когда я влез в долги, и посыпались в мой адрес угрозы, подвернулся мне нехороший человек. Вы же знаете, нам адвокатам приходится иметь дело со всякими людьми, чаще с плохими.

— Глядя на вас, убивец, только так и подумаешь, — вставила я.

Он понурился и продолжил:

— Этот человек и предложил мне этого, ну в общем, исполнителя. Помог на него выйти, тот и сказал, что специализируется как раз на несчастных случаях, а мне это очень подходило.

— Так свяжитесь с ним ещё раз и потребуйте ваших жён не убивать, да и меня заодно. Отмените заказ.

Фрол Прокофьевич пришёл в отчаяние. Он побледнел, потом покраснел и, задыхаясь, закричал:

— Сонечка! Как вы не поймёте, что это невозможно! Во-первых, я не знаю где его найти. Во-вторых, если я откажусь, он убьёт меня.

— По мне, так было бы и справедливо, — безжалостно заметила я.

Фрол Прокофьевич вздохнул: