«Пятая колонна» и Николай II

В исторической литературе гуляет версия о «генеральском заговоре», о «военной ложе» во главе с Алексеевым. Хотя ни один документ и ни один компетентный исследователь российского масонства не подтверждает принадлежности Алексеева к «вольным каменщикам» [5, 7, 52, 53]. Да и сама теория «генеральского заговора» не выдерживает критики. Неужели генералы, сформировав заговор, так запросто отдали бы власть кому-то другому? Это типичная версия прикрытия, которые создаются и тайными организациями, и спецслужбами разных стран для особо грязных дел. Да, военачальников вовлекли в сценарий революции. Но следует иметь в виду: когда речь идет о масонских и прочих закулисных операциях, стоит обращать внимание не на самые видные фигуры, а на серенькие, малозаметные, которые оказываются рядом с ними.

На всех должностях, куда назначали Рузского, ему сопутствовал постоянный помощник — генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич. Но кто играл основную роль в их дуэте? Сопоставим. Вскоре после отречения царя Рузский будет уволен, а в 1918 г. большевики зверски убьют его. Бонч-Бруевич будет успешно служить Временному правительству. Сыграет важную роль в Октябрьской революции — он в это время окажется комендантом Ставки и поможет обеспечить ее бездействие. Потом станет ближайшим помощником Троцкого в Высшем военном совете. А в августе 1918 г. Германия предъявит доказательства его связей с британской разведкой.

А у Алексеева, всецело отдававшего себя службе и плохо разбиравшегося в политике, после отъезда государя из Могилева ближайшим советником стал вдруг представитель МИД при Ставке Николай Базили. Именно он начал консультировать Алексеева по политическим вопросам. Проект манифеста об «ответственном министерстве» составил Базили. И опять сопоставим — Алексеев уже вскоре одумается, тоже будет уволен. После Октябрьского переворота начнет создавать Белую гвардию и умрет в походах от болезни. Базили будет направлен дипломатическим представителем Временного правительства во Францию, а через год женится на дочери Мезерва, возглавлявшего в России американский «Нэйшнл Сити Бэнк». Сам возглавит отделение этого банка в Уругвае. В 1930-х он будет объезжать участников заговора против царя и брать у них интервью, согласуя их между собой и формируя общую сфальсифицированную картину революции.

Среди самих заговорщиков их истинный вес оказался скрытым. В процитированном выше донесении Охранного отделения речь шла о двух группировках. Поначалу разыгрывался сценарий первой, лидировал Родзянко. Но сказала свое слово и вторая. В ночь на 2 марта состоялось совместное заседание «Временного комитета Думы», Петроградского Совета, ЦК кадетской партии, бюро Прогрессивного блока. Точнее, кулуарное сборище из представителей этих организаций. Кто определял этих представителей, неведомо. Но они обсуждали состав нового правительства. Родзянко вдруг отодвинули в сторону. На пост главы кабинета министров протолкнули князя Н. Е. Львова.

Его кандидатуру отстаивал горячими речами Милюков, а Некрасов на первый план не лез, но его мнения стали очень весомыми. Напомню, он был генеральным секретарем верховного совета Великого Востока. В результате в правительство попали лица, вызвавшие немалое удивление общественности — Терещенко и Керенский. К лидерам оппозиции они не принадлежали. Терещенко до сих пор знали только как молодого богача и бонвивана, но ему достался пост министра финансов, который уже был обещан депутату Думы Шингареву. Керенский вводится в правительство в странном статусе «представителя» Петроградского Совета. И. В. Гессен и С. П. Мельгунов независимо друг от друга пришли к одинаковому выводу: «значение кандидатуры как Терещенко, так и Львова скрывалось в их принадлежности к масонству» и «источник был тот же самый, из которого был навязан Керенский» [46].

Но Родзянко продолжал взятую на себя роль «дипломата», опутывая ложью и царя, и генералов. Рузский, добившись подписания манифеста об «ответственном министерстве», связался по телеграфу с председателем Думы доложить об успехе. Однако тот совсем изолгался. По-прежнему изображал, что властью в Петрограде руководит он, и даже сообщил, что это он был вынужден «назначить» правительство. Но вчера доказывал: все хорошо и спокойно (главным было остановить экспедицию Иванова). А сейчас стал внушать, что все очень плохо. Мол, усилился Петроградский Совет, «Временный комитет Думы» оказался чуть ли не заложником в его руках. Поэтому вчера «ответственного министерства» было бы достаточно, но сегодня время упущено, спасти положение может только отречение государя. Иначе — смута, гражданская война.