«Пятая колонна» и Николай II

Николай II хотел исправить ситуацию. Передал Алексееву телеграмму для Временного правительства, что в подобном случае он меняет решение, передает власть все-таки сыну. Имел полное право! Законный акт об отречении еще не подписывался, Думой не утверждался. Отказ Михаила Александровича принять власть… автоматически возвращал ее Николаю II! Но… Алексеев эту телеграмму не отправил. Сам, по собственному разумению рассудил: вроде бы все утряслось — и еще один новый поворот? Хотя и он вскоре начал прозревать. Говорил генералу Лукомскому: «Я никогда не прощу себе, что поверил в искренность некоторых людей, что пошел за ними и что послал телеграмму об отречении императора главнокомандующим». А командующих фронтами предупредил: «В сообщениях Родзянко нет откровенности и искренности».

Тем не менее считал, что «отмена уже объявленного манифеста может повлечь шатание умов в войсковых частях и тем расстроить способность борьбы с внешним врагом, а это ввергнет Россию в пучину крайних бедствий». Ну а представитель МИД при Ставке Николай Базили, все эти дни неотлучно находившийся возле Алексеева, направлявший его своими советами, составлявший проекты царских манифестов, 4 марта, когда операция с «отречением» завершилась, выехал в Петроград. В столице он сделал доклады Родзянко, Львову, Милюкову и Гучкову. Нужны ли комментарии?

Стоит отметить, что одним из первых изменило царю высшее духовенство. Зараженность церковной верхушки либеральными ядами сказалась в полной мере. Никто не вспомнил, что государь — Помазанник Божий. В дни февральского безумия никто из священнослужителей не пытался увещевать бунтующих солдат и рабочих, напомнить о присяге всего народа царскому престолу в 1613 г., о присяге Николаю II. 2 марта, еще до его отречения, Святейший Синод признал власть «Временного комитета Думы». 4 марта из Синода вынесли кресло императора, а 6 марта полетели распоряжения всем священникам вместо «царствовавшего дома» поминать на службах «благоверное Временное правительство».

Церковь не вступилась даже тогда, когда Временное правительство почти сразу отбросило «благоверность» и перечеркнуло обещания о безопасности и сохранении прав дома Романовых. 7 (20) марта оно постановило арестовать государя и императрицу. Для этого в Ставку был отправлен все тот же Бубликов. С ним прибыло еще несколько комиссаров правительства, они представились, якобы приехали только для почетного сопровождения Николая Александровича в Царское Село. И лишь перед отъездом они предъявили Алексееву приказ правительства об аресте. В тот же день, 8 (21) марта, в Царском Селе генерал Корнилов арестовал государыню Александру Федоровну.

Одновременно внедрялась и подмена понятий. «Временный комитет Думы» учреждался вроде бы для «поддержания порядка». Царя уговаривали отречься именно под тем предлогом, что это поможет восстановлению мира и законности. Он добровольно жертвовал властью ради преодоления кризиса, предотвращения кровопролития — как писалось в акте об отречении, «в согласии с Государственной Думой» (никогда не выносившей такого решения). Сейчас превозносилась уже «революция», а царя объявляли свергнутым преступником.

Львов и прочие деятели, дорвавшиеся до власти, разъясняли, что Временное правительство — это и есть «ответственное министерство», за которое велась борьба. Потому что оно «создано Думой». Но и это было обманом. Ведь Дума никакого отношения к образованию правительства не имела. После роспуска царем она вообще больше не созывалась! Поэтому и «отвечать» перед ней Временное правительство не могло. А в итоге без парламента кучка заговорщиков объединила в своих руках такую власть, какой не было даже у царя — и законодательную, и исполнительную, и военную, и верховную!

В целом же разыгрался тот самый план, который обсуждался изменниками: устроить крупные волнения и воспользоваться ими. Но кто обеспечил и раскрутил этот сценарий? Сама оппозиция уже трижды — в сентябре 1915 г., 9 января и 14 февраля 1917 г. — показала, что она неспособна осуществить такую операцию. Обратимся к работе генерала А. А. Гулевича [21], проводившего свое расследование в эмиграции, общавшегося со многими бывшими государственными и общественными деятелями, с представителями французского командования и разведки:

«Чем дольше шла война, тем сильнее были подозрения, что Британское посольство участвовало в заговоре против императора и, следовательно, против России, и эти подозрения постепенно подтвердились, не оставив места для сомнений. Родзянко, М. Палеолог, историк Джеймс Нейвор вынуждены признать это…