«Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров

Второй пример. В Туруханском крае Свердлов приобрел пса — так и назвал его, Пес. Очень полюбил его. То ли хозяин выдрессировал, то ли по природной специфике Пес люто ненавидел стражников. Свирепо бросался на них с лаем, не позволяя зайти во двор. Новгородцева пишет: «Пес был бесконечно привязан к своему хозяину и никогда с ним не расставался. Куда бы не отправился Свердлов, Пес следовал за ним по пятам. В Монастырском всегда можно было определить, где находится Яков Михайлович, так как у дверей того дома, куда он вошел, обязательно сидел неподвижный, как изваяние, Пес. В свою очередь, и Яков Михайлович очень любил своего четвероногого друга». В конце 1916 г. Пес погиб. Как — не уточняется. «Яков Михайлович страшно горевал». Но что же делает горюющий хозяин? «Он попросил местного охотника выделать шкуру Пса». И в дальнейшем, куда бы не отправлялся, всюду возил ее с собой. «Потом, в Кремле, эта шкура всегда лежала у кровати Якова Михайловича».

Тех, кто имеет домашних животных и привязан к ним, от подобной «любви», наверное, передернет. Как же это — поступить подобным образом с умершим близким существом? Любоваться на его шкуру «на память»? Да еще и использовать в качестве коврика? Но дело в том, что здесь описан известный ритуал черной магии, некромантии. Сохраняя часть трупа, некроманты определенными обрядами стараются «притянуть» дух погибшего существа к земле. Не позволить ему уйти в мир иной и использовать в своих целях. Если Пес был верным стражем при жизни, то и после смерти должен служить хозяину, стать его теневым, потусторонним охранником.

Пристрастиями Якова Михайловича к оккультизму объясняются и некоторые другие факты его биографии. Скажем, возвращенный после побега в Нарымский край, Свердлов был отправлен в самую глухомань, в село Максимоярское. Там он оказался единственным ссыльным и вступил вдруг в конфликт со священником. О. Павел (Покровский) принялся в проповедях убеждать прихожан не иметь никакого дела с Яковом Михайловичем, называя его «ловцом человеков в сети диавола». Хотя он был тут далеко не первым «политиком». Но священник ополчился только на него! Произошел и такой случай. Стражники при обыске изъяли у Свердлова какие-то чертежи. По совету о. Павла отправили «наверх», начальству. Яков Михайлович объяснял, что это были всего лишь уроки геометрии, иллюстрация к доказательству теоремы Пифагора и т. п.

Может, и впрямь стражники и священник были такими темными людьми? Сомнительно. Священнослужители в России получали довольно высокую общеобразовательную подготовку. Они же сами в церковно-приходских школах преподавали! А выпускники духовных училищ и семинарий, не пожелавшие принять священство, шли обычно работать учителями. Некоторым ученикам духовных заведений полученного образования потом хватало и для правительственных, военных постов — возьмите Сталина, Микояна, Подвойского, Василевского. Поэтому крайне маловероятно, чтобы о. Павел не знал школьной геометрии. Видимо, у Свердлова изъяли не геометрические, а какие-то магические схемы, с помощью которых он пытался общаться с потусторонними силами.

А в другой ссылке, туруханской, Свердлов, как «хронический беглец», тоже попал в отдаленное селение, в Курейку. Но не один, а вдвоем со Сталиным. И… не сошлись характерами. Причем Свердлов-то лез к Иосифу Виссарионовичу, навязывался в друзья. Однако Сталин его порывов не принял, замкнулся и внутренне «отгородился» от него. Может быть, неприязнь объяснялась как раз тем, что Яков Михайлович попытался пропагандировать свои оккультные взгляды? Попробуйте-ка пообщаться с любителями астрологии, магии и т. д., и убедитесь, насколько они «достают» собеседников. Но в любом случае обращает на себя внимание параллель между священником о. Павлом и бывшим учеником духовной семинарии Иосифом Джугашвили. Оба каким-то образом почувствовали в Свердлове нечто чуждое. Темное, нечистое.

Обращает внимание и другое. В обоих случаях, в Максимоярском и Курейке, очутившись в духовном одиночестве, без привычного и послушного окружения (подчиненных, камеры, других ссыльных) Свердлов внезапно «сдает». Оба раза у него начинается странная болезнь — полный упадок сил, головные боли, слабость, бессонница. Оба раза он впадает в настоящую панику и молит товарищей вытащить его в более «цивилизованные» места, где самочувствие сразу восстанавливается. Возникает впечатление, словно своей буйной энергией он подпитывался от окружающих! Извне. А оставшись без источников такой подпитки, выходил из строя, словно машина с севшим аккумулятором…