«Пятая колонна» Советского Союза

Крайне опасные тенденции проявлялись не только в сельском хозяйстве. Так, советская наука достигла впечатляющих успехов. Развивалась система образования, открывались новые институты и университеты. Создавались новые научные учреждения — во всем мире они пользовались заслуженным авторитетом. В 1949 г. советские ученые смогли создать и испытать ядерную бомбу, лишив американцев монополии на это страшное оружие, выбив у них из рук важнейший инструмент политического и военного шантажа. А затем создали и термоядерную бомбу, опередив США. Однако наряду с выдающимися разработками и открытиями возникло такое уродливое явление, как «лысенковщина». Президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук Т.Д. Лысенко развернул преследования «кулаков от науки». Его пытался обуздать Жданов, но в 1948 г. он умер, а Лысенко протежировал Хрущев. В результате «революционный» академик разгромил генетику, объявив ее «буржуазной лженаукой». У Лысенко нашлись последователи, помощники. Вслед за генетикой были признаны «буржуазными лженауками» кибернетика, квантовая механика. Зато процветали настоящие лженауки, советские. Велись исследования по созданию «нового человека» по методам Павлова. Рождались грандиозные проекты «сталинских преобразований природы» (вроде плотины через Берингов пролив, чтобы отвести холодные течения от сибирских берегов).

Сталин уделял огромное внимание отечественной литературе, искусству. Эти направления он держал под личным контролем, хорошо понимая, что культура — основа внутренней силы государства, ее духа. Невзирая на все финансовые трудности, на развитие культурной сферы выделялись очень большие средства. Иосиф Виссарионович говорил, что на это «нам денег не жалко». Государство обеспечивало выпуск кинофильмов, журналов, публикацию литературных произведений, организацию выставок, содержание музеев, работу театров. Деятелей культуры неизменно опекали, они в первую очередь получали жилье, им платили высокие оклады и гонорары. Хорошие произведения награждались Сталинскими премиями. Сам генеральный секретарь регулярно встречался с писателями, кинематографистами, художниками, интересовался их нуждами, читал почти все произведения, выходившие в печати. Поощрял то, что считал полезным, отвечающим тем или иным политическим задачам. На авторов сыпались почести, материальные блага. Сталин считал, что он таким образом воспитывает новые таланты, дает им стимулы к творчеству, делает их убежденными помощниками в строительстве Советской державы. Но на самом деле он вскармливал конъюнктурщиков, лизоблюдов, подхалимов, которые позже запросто предадут и его самого, и его политику.

Таких же конъюнктурщиков и подхалимов выдвигала система коммунистического аппарата. Особенно ярко это проявилось в 1949 г., когда отмечали 70-летний юбилей Сталина. Лавины восхвалений и поздравлений публиковались всеми газетами в течение нескольких месяцев и захлестнули страну. Во многих городах возводились памятники, бюсты Сталина. Тысячи памятников. Хотя непомерные масштабы этой низкопробной лести растворяли и топили истинный авторитет, истинное уважение к вождю, которое он приобрел в народе во время войны. Набивали оскомину, вызывали раздражение, скрытые насмешки. Раскручивали и поддерживали уродливую кампанию ближайшие соратники Иосифа Виссарионовича. Активно действовал в данном направлении идеологический аппарат ЦК во главе с Сусловым.

Страну уставляли бюстами и памятниками, а Суслов тогда же, в 1949 г., представил Сталину доклад, предлагая возобновить гонения на Церковь. Обосновывалось, что она сыграла свою роль в войне, ну а теперь ее снова можно прижать. Приводились весомые аргументы. Дескать, религия подрывает устои коммунистической идеологии, а значит, в мировом противостоянии она играет на руку противникам. Очень соблазнительной выглядела и возможность пограбить, пополнить за счет Церкви государственную казну. Мнение Суслова поддержала часть членов Политбюро, однако Сталин такое предложение решительно отверг. Тем не менее… гонения все равно начались! Вопреки решению Иосифа Виссарионовича!

Только без шумных погромных акций, исподволь. Местные руководители запрашивали ЦК, как им строить взаимоотношения с Церковью, и идеологический отдел давал разъяснения: курс партии в отношении Церкви остается прежним. Возобновилась атеистическая пропаганда. Прорабатывали и исключали из партии коммунистов, окрестивших своего ребенка, дозволивших жене или бабушке ходить в храм, держать иконы. Строгий контроль установили над комсомольцами — не заглядывают ли на богослужения, не носят ли крестики? А некоторые храмы по стране начали закрывать. Исподтишка, под теми или иными «частными» предлогами. Особенно это коснулось церквей, которые в годы войны были открыты на оккупированных территориях, то есть без разрешения советской власти, по собственному почину священников и мирян. Теперь выдвигали предлог, что их открылось «слишком много», можно бы сократить. Такими способами в последние годы сталинского правления было закрыто около 2 тыс. храмов.