Пятницкий

Пальцы Пятницкого гневно сжимают листок бумаги, доставленный «перехватчиками» с Ярославского вокзала. Это текст депеши, направленной 28 октября из ставки главнокомандующего полковнику Рябцеву. «Для подавления большевистского мятежа посылаю в ваше распоряжение гвардейскую бригаду с артиллерией с Юго-западного фронта. Начинает прибывать в Москву 30 октября с Западного фронта артиллерия с прикрытием. Необходимы решительные и совокупные действия для подавления выступления, повергнувшего страну в пропасть. Начальник штаба верховный главнокомандующий Духонин».

Миротворцы из Московского Совета миндальничали, уговаривали, пытались давить морально, а Рябцевы захватили Кремль, теперь — Духонин! Но пролетарская Москва взялась уже за оружие и не выпустит его из рук, пока своего не добьется. Да где же его найти, это оружие, где?

А вблизи здания Московского Совета уже шли горячие схватки. Юнкера почти окружили Скобелевскую площадь и продолжали наступать со стороны Охотного ряда и из переулков, прилегающих к Никитской улице. ВРК и его штаб выработали план прорыва белогвардейского кольца. Красногвардейцы и солдаты, оборонявшие Совет, предпринимали контратаки, нащупывая слабые места противника, чтобы попытаться прорвать кольцо. На площади рыли окопы и воздвигали баррикады.

Все труднее становилось членам Партийного центра и ВРК непосредственно связываться с районами. Каждый из отправляющихся в район вооружался и брал двух-трех красногвардейцев. Пробирались темными переулками, вжимаясь в стены домов, укрываясь в подворотнях. То и дело звучали окрики: «Стой! Кто идет?» Посты Красной гвардии проверяли документы, а если посланный нарывался на офицерско-юнкерский патруль, приходилось отстреливаться. Пятницкий носил с собой два больших браунинга. Они оттягивали карманы пальто, а когда приходилось бежать, больно колотили цо бедрам.

Не исключая и того, что юнкера могут в конце концов захватить здание Совета, Партийный центр решил перебраться в Замоскворецкий район, чтобы оттуда организовать наступление на центр города. Да и связь с районами из Замоскворечья осуществлять было куда легче.

«Первое заседание Боевого партийного центра, — писал Пятницкий, — было на Троицкой в Союзе металлистов. Важнейшее решение, которое было принято, это чтобы инициатива была передана районам, и, наконец, все сошлись на том, чтобы Боевой партийный центр был перенесен в Замоскворечье, как главный пролетарский центр и единственно недурно вооруженный район.

С большим трудом удалось членам боевого центра 29 октября утром пробраться до Замоскворечья и занять Коммерческий институт.

Сведения, которые доходили до нас, были довольно неутешительными. Это был самый критический день для пролетарской Москвы. Замоскворецкий райсовет потребовал от нас берданочных патронов, а центральный ревком требовал, чтобы мы раздобыли трехлинейные итальянские патроны. Где было их взять?»

Оружия, оружия! Но откуда его взять, если арсенал и склады в руках противника? Откуда? Постойте-ка, друзья! И Пятницкий обращается к своим боевым товарищам — членам Военно-революционного комитета Железнодорожного района.

— Хорошо бы мобилизовать побольше народа да как следует пошукать по запасным путям и Николаевского, и Ярославского, и Казанского вокзалов. Ведь военные перевозки-то не прекращались!

И вот в Коммерческое училище (ныне институт имени Плеханова), куда временно перебрался Партийный центр, буквально врываются несколько товарищей из Железнодорожного райкома. Глаза сияют. Лица радостно возбуждены.

Нашли. Есть оружие!

Маша Черняк, не в силах сдержать возбуждение, кричит:

— Понимаешь, вагоны с винтовками… На Казанской… Мы их отцепили и поставили охрану.

Бросив все дела — нет сейчас ничего важнее оружия! — Пятницкий забирается на грузовичок, принадлежащий железнодорожникам, и вместе с ними едет на Казанский.

Вот они, вагоны с таким необходимым грузом. Штабеля новехоньких трехлинейных винтовок. Пахнет сталью и машинным маслом. Ни с чем не сравнимое богатство. Их около 40 тысяч. Достаточно, чтобы вооружить две полные дивизии.

Тут же, с Казанского вокзала, Пятницкий говорит по телефону с районными ВРК: «Есть оружие. Немедленно присылайте за ним на Казанский вокзал».

Грузовики из Хамовников, из Лефортова, из Басманного, из Замоскворечья… Красногвардейцы бережно прижимают к груди винтовки. И в радостной суете как-то забывается одна печальная истина: винтовки без патронов в лучшем случае могут быть использованы как дубины. А патронов нет как нет!

Но вот и Симоновские пороховые склады в руках Красной гвардии. Теперь 40 тысяч винтовок начинают стрелять. Да еще как! Вновь захвачены почтамт и главный телеграф. От юнкеров очищены Курско-Нижегородский и Александровский вокзалы и Крымские интендантские склады. Районные дружины со всех сторон охватывают центр и неотвратно усиливают давление. А Скобелевская площадь — наконец-то доставлена артиллерия — грозно заговорила басовитым голосом трехдюймовых орудий.