Пятницкий

К счастью, рабочие и солдатские массы во многом исправили мягкотелую позицию своих руководителей. Разоружая белогвардейцев, они меньше всего заботились о том, чтобы сохранить офицерам их личное оружие. Наганы, браунинги, маузеры, шашки с георгиевскими и анненскими темляками становились собственностью бойцов революции.

Собравшиеся 3 ноября в Московском Военно-революционном комитете представители районных ВРК гневно требовали аннулирования договора, полного изъятия оружия, ареста и расстрела главарей контрреволюции.

Выступая от имени ВРК с докладом на заседании Московского Совета, Г. А. Усиевич вынужден был признать, что «наша масса, рабочие и солдаты, все время упрекали Революционный комитет в медлительности, упрекали в нерешительности действий.

…От нас требовали решительных действий, чтобы сокрушить силу юнкеров и офицеров, чтобы обеспечить наш тыл».

Как показало ближайшее будущее, правы оказались массы. «Честное слово» белогвардейцев осталось на бумаге, годной разве что на растопку.

НУЖЕН ЗЕЛЕНЫЙ

В краткой автобиографии, написанной для общества старых большевиков, Осип Пятницкий сообщал: «…С марта 1917 года по июль 1920 года я работал в железнодорожных организациях. Я был организатором Железнодорожного района Московской организации партии, председателем районного Совета железнодорожного узла, одним из организаторов Московского и Всероссийского съезда мастеровых и рабочих, после его съезда — членом Викжедора, председателем объединенного профсоюза железнодорожников».

Но раньше чем начать рассказ о той огромной работе, которую Пятницкий вел среди железнодорожников, следует хотя бы коротко охарактеризовать состояние «железнодорожной державы» к началу великих событий Октября 1917 года.

Не говоря уже о том, что «путейцы» — инженеры путей сообщений, так же как и горные инженеры, принадлежали к аристократической верхушке русской интеллигенции, образуя некую замкнутую касту, придерживавшуюся весьма консервативных взглядов, так называемое «среднее звено»: начальники станций и их помощники, машинисты, обер-кондукторы, конторские служащие и телеграфисты, материально лучше обеспеченные, нежели промышленные рабочие, представляли собой ту среду, в которой появлялись и множились самые разнообразные антиреволюционные течения.

Как известно, ни царское правительство, ни Временное, образованное после Февральской буржуазной революции, не считали возможным проводить мобилизацию среди рабочих и служащих железнодорожного транспорта. Оказавшись в исключительном положении, верхушка служб пути, тяги, движения возомнила себя государством внутри государства и в 1917 году сделала попытку вмешаться в ход революционных событий.

Викжель — Всероссийский исполнительный комитет профессионального союза железнодорожников — избран был на I Всероссийском учредительном съезде железнодорожников, состоявшемся в Москве в июле — августе 1917 года. В Викжель прошли главным образом правые эсеры и меньшевики. Избрав местом пребывания своего центра Москву, а не Петроград, Викжель, хотя и поддерживал по всем основным вопросам правительство Керенского, всячески подчеркивал свою самостоятельность, оставляя за собой право вмешательства и вето. Когда же власть в Петрограде перешла к Советам, Викжель, неуклюже маскируясь под «нейтральность» и роняя крокодиловы слезы по поводу «озер крови», пролитых большевиками, попытался закрыть семафор на победоносном пути Октября.

Всеми способами препятствуя отправке революционных отрядов из Питера в помощь сражавшейся пролетарской Москве, Викжель 29 октября принял резолюцию, призывая в ней создать вместо Совета Народных Комиссаров новое, так называемое «однородное социалистическое правительство», в которое бы вошли представители всех партий — «от большевиков до народных социалистов». «Призыв» этот носил явно ультимативный характер, ибо Викжель в случае непринятия предложения угрожал приостановкой всего железнодорожного движения, что, естественно, могло принести стране огромные бедствия. И надо признать, что на некоторых слабонервных членов ЦК партии большевиков удар викжелевского кулака по столу произвел неизгладимое впечатление. Во всяком случае, Каменев и Сокольников, принявшие по поручению ЦК участие в совещании, и Рязанов, представлявший ВЦИК, заняли очень расплывчатые, соглашательские позиции, и даже после того, когда на совещании был поставлен вопрос о подмене ВЦИК «народным советом» и образовании правительства во главе с Черновым или Авксентьевым, настаивали на продолжении переговоров. В дальнейшем их точку зрения поддержали Зиновьев, Рыков, Ногин, Милютин, Ларин, что вынудило Центральный Комитет принять 2 ноября суровую резолюцию по вопросу об оппозиции внутри ЦК.

Эсеровско-меньшевистское руководство Викжеля праздновало победу — ему удалось на время вбить клин между ленинским большинством и так называемыми «умеренными» членами Центрального Комитета.

Вернувшегося из ссылки Пятницкого Московский комитет, как мы помним, направил на работу в Железнодорожный район.